— Разве так бывает? — удивилась девочка.

— Бывает. Когда не видишь отдачи. Когда пытаешься, каждый день пытаешься, каждый час, а глаза напротив — пустые. И что бы ты ни сделал — они даже не зажгутся, потому что их обладателю на тебя наплевать. Он просто терпит тебя рядом…

— Ты мне что-то не договариваешь, да?

— Да, — отец опустил глаза. — Я не думаю, что имею права рассказывать это. Потому что тогда я стану предателем.

Марина не поняла, что с ней произошло в тот момент. Иногда случатся так, что люди говорят и сами не знают, почему и зачем они это сказали.

Интуиция? Или, может, в них с самого рождения сидит программа и иногда всплывает в виде нужных вопросов или догадок?

Все складывается из каких-то маленьких блоков.

Первый блок — ей года три-четыре, папа сажает ее к себе на колени и целует в лоб, рядом стоит Даша, ей тоже хочется ласки, это видно по ее глазам, она прижимается к отцу, он ее обнимает, но с опаской и с осторожностью.

Второй блок — Марине лет пять-шесть, они с Дашей сидят на лавочке и ждут родителей, которые выходят из здания и идут к дочкам. Девочки бегут им навстречу. Папа хватает Марину и кружит, мама обнимает Дашу.

Третий блок — Марине шестнадцать. У них в среди одноклассников опрос, или, как говорят сейчас, в двадцать первом веке веке, квест: была ли беременна ваша мама на собственной свадьбе.

Проверялось это легко — сверялась дата свадьбы с датой рождения первого ребенка.

Марина прибежала тогда из школы и принялась искать свидетельство о браке родителей. Все паспорта, все свидетельства о рождении были на месте, а вот о браке — не было. Она обратилась к маме с вопросом и услышала ответ:

— Мы его где-то затеряли…

— А дата? Дату ты хоть помнишь? — спросила дочь.

— Конечно! Тридцатого декабря!

Марина попыталась вспомнить хоть какие-то фотографии… Да, точно, в памяти всплыло несколько: мама в белом длинном платье, папа в черном строгом костюме. И это их свадьба?

— А какой год? – допытывала дочка.

Мама задумалась, сделала вид, что напрягает память, и наконец выдала:

— Тридцатое декабря, шестьдесят девятый год.

Марина тогда сопоставила даты и пришла к выводу, что мама выходила замуж не беременной, ведь Даша родилась в декабре семидесятого года.

А вот сейчас у Марины все эти блоки сложились, как мозаика, в одну большую картину. Все это случилось в ее подсознании, ведь если бы она не задала этот вопрос, то ее отец никогда бы и не рассказал ей историю своей любви.

Когда она задала отцу этот вопрос, то и сама испугалась:

— Даша тебе не родная дочь, да?

Виктор побледнел и опустил глаза.

Марина решила его не мучить. Если захочет — расскажет. Если нет — значит, ей этого действительно знать не надо.

Но отец доел пирог, допил чай и начал свой рассказ.

Он любил Светлану с детства. Почти как в фильме «В моей смерти прошу винить Клаву К.». Он любил ее с детского садика. Потом была школа, и там они тоже дружили и везде ходили вместе. Все считали их парой.

А когда они окончили школу и поступили в разные институты, Виктор перестал быть каждую свободную минуту со Светланой, и она влюбилась в своего преподавателя, который был женат и имел двух дочек. Виктор, конечно, очень переживал, но решил подождать.

Ждать пришлось долго.

Светлана вскоре забеременела и решилась рожать, хотя ее любовник сказал, что ребенка не признает и ни за что не уйдет из семьи.

Светлана родила Дашу. Любовник перестал быть таковым, никогда свою дочь не видел, хотя знал о ней. Светлана два года воспитывала Дашу сама, Виктор в это время был рядом и поддерживал ее, помогал чем мог.