Этому способствовала переселенческая политика династии Йориков, десятилетиями поддерживающих переезд в свои колонии жителей Великого континента без учета их изначальной национальной принадлежности: примите подданство Бриктании, и она вам поможет найти место под солнцем. Как это реально делалось, Елизавета выяснять не стала.

В Заокеанье же, как и на Черном континенте, Бриктания была первой и единственной (пока), но прогресс в этих частях света шел не так быстро, как хотелось бы властям: природные условия и удаленность от центра мешали продвижению цивилизации, не говоря уже об исконном населении.

«Забавная картинка получается – думала попаданка. – Как же они реально взаимодействуют? Да ладно, не воюют открыто, и хорошо. Может, здесь удастся человекам ужиться относительно мирно? Сомневаюсь, но вдруг?»

***

Вопросам местной религиозной истории, которая также оказалась «знакомой незнакомкой», попаданка неожиданно для себя уделила пристальное внимание. Христианство в этом (альтернативном, параллельном?) мире также играло значительную роль в жизни человечества, но развитие его было иным.

По выкладкам Хмыровой получалось, что здесь нет знакомых ей католицизма, православия или протестантизма как основных конфессий. Вернее, они есть, но в приобретших ярко-выраженные национальные черты формах, что стало следствием своеобразного исторического пути здешнего христианства.

Если в прошлом мира попаданки христианская церковь начала терять единство еще в одиннадцатом веке (впрочем, уже с четвертого века, с разделения Римской империи на Западную и Восточную, возникли предпосылки к расколу), и окончательно – в шестнадцатом (Реформация), то в этом секторе пространственно-временного континиума раскол произошел сразу и повсеместно менее трех веков назад (совпадение?) и вызван был не столько внутренними противоречиями в среде духовенства, сколько внешними обстоятельствами.

Связан распад единой церкви оказался, во-первых, с промышленной революцией (начавшейся в Бриктании, кстати) и появлением буржуазии, пожелавшей занять подобающее её экономической роли место в обществе, для чего требовалось скорректировать традиционные духовные ценности.

Во-вторых, именно в этот момент христианское сообщество потеряло единое руководство в лице Конклава епископов Петрополя (Иерусалима?), до сих пор благополучно существовавшего в Святой земле, отвоеванной и удержанной объединившимися когда-то континентальными рыцарями-монахами (черным духовенством) в сражениях с кочевыми мединцами и иже с ними.

Центр христианства был снесен с лица ветхозаветных территорий набравшим сил Мединским султанатом. К этому времени рыцари-монахи массово переселились в разные страны здешней Европы, основав там поселения Ордена защитников веры, или просто монахов (незатейливо так), и защищать Петрополь от внезапной массированной атаки конницы пустынников (сидевших веками тихо) оказалось некому.

Спаслись от резни единицы из духовных отцов, до прародины добрались еще меньше, что позволило белому континентальному (и национальному) духовенству заявить о себе громко и активно.

В результате такого исторического «финта», помноженного на буржуазную мечту, и появились многочисленные (считай, в каждой стране) духовные учения и церкви, выстраивающие отношения со светской властью на разных условиях и с разным успехом: то – они, то –их. Не суть.

Важно то, что Орден в большинстве случаев от этих игрищ самоустранился: стал пристанищем для всех верующих, пожелавших посвятить себя служению всевышнему, но сохранив оговоренные когда-то Конклавом и записанные в анналах всех государств права на имеющиеся у монахов земли, богатства и НЕЗАВИСИМОСТЬ плюс обязанность воспитания подрастающего поколения в духе христианской морали…То есть, они были как тот кролик – вроде есть, а вроде и нет!