Поначалу-то светским властям не до монастырей (местами ставших и женскими) было – с белыми бы священниками разобраться. А вот потом, глядя на процветающие, не платящие налоги, принимающие в своих стенах и правых, и виноватых, государи стали «чесать репу»: не порядок! На моей земле, но не под моей дланью!

И что делать, если условием «вывода из игры» Ордена было либо естественное убывание численности монахов/монахинь в отдельно-взятой обители, либо вопиющее нарушение орденцами божьих заповедей (грехопадение, короче), подтвержденных документально?

Что было в других странах и как, Елизавета не выясняла, а вот короли Бриктании, таской и лаской (поэму можно написать), смогли «свести» количество монахов до минимума и в сердце империи, и на периферии, куда те уезжали добровольно-принудительно на условиях равноценного обмена. И пусть орденцы «не выступали» особо, занимаясь вроде как воспитанием и призрением, в основном, сам факт их независимости и «увод из жизни» работоспособной и фертильной молодежи нервировал власти.

«А тут такой повод подвернулся! – ухмыльнулась, подводя итоги информационного штурма, попаданка. – И главное, на все королевская воля! Его епархия, кто рот откроет?».

Определившись в целом с геополитическим, техническим и духовным устройством этого нового мира, Елизавета немного успокоилась. Теперь следовало разобраться с семейными проблемами.

А они встали во весь рост уже через день после возвращения близнецов, при чем, в таком аспекте, о котором попаданка даже и не думала.

***

Сидящие под домашним арестом Темперанс и Ко притихли, сестры Мортен отоспались, Лиззи определилась со способом отъезда (ближайший рейс в столицу Бриктании на шхуне (!) «Веселая вдова»), когда вернулся отсутствовавший более суток Николас Мортен, и с известием…

12. Глава 12

Всё найденное у мачехи Лиззи временно разместила в отцовском кабинете, замкнутом на ключ дворецким Саймоном. Хозяин дома по возвращении принял ванну, поел в кабинете, отдохнул, просмотрел бумаги (ну, и сложенную добычу) и вызвал к себе старшую дочь.

- Лиззи, присядь, надо поговорить.

***

Сэр Николас чувствовал себя непривычно, как-то «не в своей тарелке», ему было крайне неловко и СТЫДНО: он не помнил, когда последний раз разговаривал с дочерью, и не знал, как, собственно, вести себя сейчас. События последних дней в корне поменяли его представление о делах в доме, истинных взаимоотношениях женской составляющей семьи и его роли в произошедшем безобразии (иначе не скажешь).

Свалившиеся на голову советника факты требовали осмысления, времени на которые у него не было, поскольку действия Лиззи, связанные с опекой над близнецами, вызвали неожиданные последствия как для семьи Мортен, так и для колониальной администрации.

Вскрытая случайно, грандиозная по масштабам и циничная по сути, афера директрисы пансиона по продаже юных насельниц в бордели затронула не только ситуацию в Черной колонии – нити тянулись в другие зависимые территории и даже страны.

Губернатор колонии, граф Дамбли, был потрясен и крайне, просто-таки безгранично, возмущен следующим из доклада поверенного Боулза известием о действующей у него под носом многолетней схеме снабжения колониальных публичных домов девушками из приличных семей под видом ухода их в монастырь!

Касательно отлаженной практики эксплуатации труда подростков, приносящей стабильную прибыль в десятки тысяч фунтов, необлагаемых налогом, и попустительством в отношении деятельности настоятельницы Изабель со стороны некоторых его соратников, оплаченном весьма щедро, согласно обнаруженным проверкой книгам учета, он вообще не мог высказаться несколько минут.