Позволяя поднять себя, Тея старалась не слышать хорнийских усмешек. Кажется, все одобряли этот поступок. Тот вопиющий акт насилия, что свершился у них на глазах. Он ударил её! Он ударил…

Ноги не слушались, и, поднявшись, она чуть было, опять не упала.

- Халу (Служанка)! – прокричал он куда-то в сторону.

На зов прибежала какая-то женщина. Хорн что-то ей объяснил своим лающим тоном. И ушёл. Вслед за ним разошлись и другие. Тея стыдливо прикрыла лицо.

- Кэм хорен (Кровь идёт)? – сочувственно бросила женщина. Грязное платье скрывало худой силуэт. Ей было немного на вид, но лицо выражало такую усталость, точно позади у неё была уйма бессонных ночей.

- Махорди (Возьмите), - сказала она, вынимая что-то из-за пазухи. В руки к принцессе перекочевал кусочек материи. Он отдавал желтизной и пах так, точно им протирали подмышки. Жестом женщина ей показала, что нужно прижать. И Протея послушалась. Выбора не было! Не осквернять же ей кровью кружевную михтийскую ткань.

- Эхмине тухар имах куха маара (Женщина должна знать своё место), - сказала служанка и махнула своей сухощавой рукой. Так, будто Тея её понимала.

- За что? – прошептала она едва слышно. Женщина подняла на неё глаза и кивнула.

- Измихма, тумах (Ничего, привыкайте), - вздохнула она.

Справив нужду, Протея вернулась обратно, в тюрьму. Вскоре хорны заполнили тесный, пропитанный злом экипаж. И вереница медленно двинулась в путь. Тот, кто ударил её, опять восседал, как ни в чём не бывало, по правую руку. Они продолжали вести разговор. Повозку качало, а внутри у Протеи болело сильней, чем снаружи. Он этим ударом как будто сломал её всю. Растоптал её сущность! Унизил…

Протея жалела, что не взяла с собой нож. А иначе бы прямо сейчас заколола себя у него на глазах.

- Кэнстра михор (Что случилось)? – прервал её мысли король.

Принц не ответил ему. Он молчал, пока брат, сидевший напротив неё, не сказал:

- Карумахе (Заслужила)! – и усмехнулся, точно и сам мечтал сделать это.

- Зерхон (Заткнись)! – огрызнулся обидчик.

Протея старалась не плакать, но слёзы струились из глаз. Она не накинула шкуру на плечи. Хотя дрожь пробирала её до костей! То ли от холода, то ли от страха. Только худшим из зол было то, что ладонь оказалась пуста. Где-то там, на земле, между сочных истоптанных хорнами трав, лежал талисман. Деревянная руна, которую сделала мать. Она уронила её, когда падала. А это могло означать лишь одно! Сама Михтиора покинула Тею, отвернув от неё милосердный свой взор.

7. Глава 6

Разбуженная тишиной, Протея сидела, боясь шевельнуться. Казалось, что мир вокруг неё умер, время остановилось и всё, что она увидит, открыв глаза, будет безжизненным и пустым. Ни единого звука, только странный, почти осязаемый признак чужого присутствия. Веки ее, наконец, задрожали и ресницы, слипшиеся от долгого сна, тяжело приподнялись, обнажая тёмно-синий сапфир её глаз. Первым, что увидела Тея, был мех, который лежал на плечах. Складки увесистой шубы скрывали колени, подол расползался в ногах. И девушка, точно маленький дикий зверёк, утопала в нём всем своим существом.

«Где я?», - сонно подумала Тея. Прежде, чем ощутить на себе чей-то пристальный взор. Три пары глаз беззастенчиво щупали Тею во сне. Оттого её сон был таким беспокойным! Она потянулась, давая понять, что желает избавить себя от такого внимания. Щёки её покраснели, изнеженный профиль разгладился, а золотистые пряди волос разметало по хрупким плечам. Мужчины, ничуть не смутившись её пробуждению, продолжали смотреть. Сама же Протея не решалась поднять на них взгляд, боясь повстречаться глазами.