Поскольку Джордин молчит, вмешивается Томас:

– Конечно, она ответит на твои вопросы. Верно, Джордин?

Уилсон осторожно, словно к раненому животному, приближается к девочке.

– Садись, Джордин, – приглашает она, и они устраиваются на круглых табуретах перед стойкой. – Когда ты в последний раз видела Кору и Вайолет? – Голос у Бри мягкий, теплый.

– Не знаю. Уже поздно было, – говорит Джордин.

– Поздно вчера вечером? – уточняет капрал ласковым голосом.

– Да, я уже собиралась домой.

– Значит, ты ушла? А в котором часу, можешь вспомнить?

– Не знаю, поздно. После полуночи, – бормочет Джордин, уставясь в пол.

– И всю дорогу от дома Коры ты шла пешком? Это же почти в двух милях отсюда. Почему ты не осталась? – Томас раздражен и говорит резко. В последнее время его обожаемая внучка дерзила и огрызалась все чаще, и понять причину враждебности и справиться с ней он был не в силах.

– Я просто хотела вернуться домой. – Глаза Джордин наполняются слезами. Она упирается лбом в барную стойку.

– Не знаю, что там случилось, но она пришла около получаса назад, – встревает из-за стойки Кевин. – Сказала, что дома закончились молоко и хлопья, и собиралась позавтракать здесь.

Уилсон умолкает, дожидаясь, пока Джордин перестанет плакать. Не дождавшись, вздыхает и поднимается.

– Давай-ка вы с дедушкой приедете в участок, Джордин, и там мы еще поговорим. Нам бы очень пригодилась твоя помощь. Где-то ходит мерзавец, который причинил боль твоим подругам. Все, что ты нам расскажешь, поможет его поймать. Поняла?

Джордин смотрит искоса, всхлипывает и кивает.

– Иди умойся, – говорит Томас, – а потом поедем в участок. Хорошо?

– Но я ничего не знаю. – Джордин вытирает глаза. – Не знаю, что сказать.

– Просто говори правду, – советует Томас. – А в полиции сами решат, важно это или нет.

Трое взрослых наблюдают, как девочка, сгорбившись, уходит в уборную.

– Господи, – бормочет Кевин, когда Джордин уже достаточно далеко и не может их слышать. – Что же случилось с детьми?

– Не знаю, – отвечает Уилсон, – но крови было чертовски много. Когда мы приехали, Кору Лэндри уже загружали в машину скорой помощи. Выглядела она очень-очень плохо. Другая девочка появилась через несколько минут тоже вся в крови. Ее посадили в полицейскую машину и отвезли в ту же больницу.

– Джим Лэндри ведь, кажется, держит магазин бытовой техники? – спрашивает Кевин.

– Да, а ее мама работает в начальной школе. Хорошие люди, – говорит Томас. – Это произошло у них дома?

– Нет, на старом железнодорожном вокзале, – поясняет Уилсон.

– На вокзале? – удивляется Томас. – Что они делали на путях так поздно ночью?

– Одна женщина выгуливала там собаку, обнаружила Кору Лэндри и позвала на помощь. – Уилсон качает головой. – Никогда не видела ничего подобного.

Джордин выходит из дамской комнаты. Лицо в пятнах, глаза красные.

– Жду вас и Джордин в участке через час, – говорит Бри, и глаза Джордин снова наполняются слезами.

– Я не хочу… – начинает она, но капрал жестом останавливает ее.

– Это не просьба, Джордин. Кто-то здорово уделал твоих подруг, – говорит она и направляется к выходу. – До скорого.

– Пошли, Джордин, – тянет внучку за руку Томас. – Тебе нужно одеться, а потом мы поедем в полицию. Справишься один, Кевин?

Кевин заверяет, что у него все под присмотром, и Томас с внучкой молча переходят в соседнее здание. Дома Джордин бежит вверх по лестнице в свою спальню. Запах свежесваренного кофе притягивает, и Томас, жаждущий бодрящей порции кофеина, слишком резко хватает колбу и выплескивает обжигающую жидкость на рубашку. Ну вот, ошпарился, да еще рубашку промочил. Ругаясь, он быстро скидывает ее, идет в маленькую прачечную и бросает рубашку в корзину, уже переполненную грязной одеждой. С тех пор, как Тесс попала в больницу, до всякой повседневной домашней работы вроде стирки и даже простой уборки руки почему-то не доходят.