Потом заняла стратегический пост и наблюдала за разгрузкой мебели.

… – И комод воооон туда, пожалуйста.

Все пережитки прошлого мы (я принимала непосредственное участие, давая необходимые указания) сдвинули к каминной стене, чтобы потом увезти, остальное составили на время в одном зале.

– Странный у вас дом, мэм, – пробормотал один из грузчиков, потирая ушибленный локоть. – То двери сами по себе закрываются, причем, ударить норовят побольнее, то ветер такой, что стулья падают, а эту этажерку, мне кажется, мы уже третий раз переносим.

– А… Это у меня сквозняки такие. Вы не обращайте внимания, носите, я с ними потом разберусь.

Я погрозила пальцем воздуху, и сквозняк покорно утих.

Когда работники "Хауз и сыновья" отбыли, я, усталая, но довольная, улеглась на свежеприобретенную мягкую кушетку. И пусть средневековый антураж дома не гармонировал с новыми приобретениями, я была рада, как никогда. Неужели все налаживается?..

– Ушли? – недовольно поинтересовался голос призрачной девушки.

– А, Корделия Амалия, а я-то уже обрадовалась…

– Ты! Ты, как ты могла!

– Что, прости? – устало поинтересовалась я.

– Все это, эти вещи, вот так просто взяла и выкинула, как будто это… просто вещи!

Меня не покидало ощущение, что кто-то из нас говорит нечто странное. И это точно была не я.

– Да ну? А что же это?

– В них вся моя жизнь! Они как часть меня… Я жила все эти годы в окружении их, как будто со старыми знакомыми. Я не могла покинуть этот дом, и все, что у меня было, – это вот этот стол, вот эта скамейка, которая сейчас пошла на дрова и, и…

– Хм, – задумчиво произнесла я и добавила: – Хм. Ты, конечно, извини, но это мой дом. И… И вообще, я не знала, что ты так будешь убиваться по поводу кусков дерева.

– Убийца! Я делилась с ними своими секретами, переживаниями, мыслями, мы разговаривали, вместе коротали эти долгие сто лет… Они были моими друзьями!

– Извини, но я правильно поняла: ты разговаривала с мебелью? – на всякий случай переспросила я.

– Я знала о них все, а они – все обо мне. Мы так привязались друг к другу, – продолжала она, не слушая меня. – И вот ты пришла в мой дом, выкинула их, как ненужный хлам!

– Кхм, прости. Но я правда не знала, что ты так… привязана к мебели.

– Теперь уже поздно! Жестокая, жестокая!..

С этими словами Корделия испарилась, а по комнате еще долго разносились ее рыдания.

Следующий день начался в десять утра, когда почтальон явился ко мне со срочным извещением. Я неохотно спустилась вниз, поминая по пути всех, кто встает ни свет, ни заря и не дает спать приличным женщинам.

Стоило мне лишь открыть конверт, как все мысли о сне пропали.

Я схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Буквы плыли у меня перед глазами и никак не хотели складываться в предложение.

Извещение сообщало о смерти мисс Виктории Джейн Морган.

– Пора, графиня.

Фрэнк заехал за мной с утра в день похорон. Я вышла ему навстречу, поприветствовала, может быть, даже улыбнулась. Не помню. Все было как в тумане.

– Твой призрак больше не появлялся? – спросил Фрэнк. Наверное, он спросил это только для того, чтобы что-нибудь спросить.

– Там он где-то, – я вяло махнула рукой в сторону дома.

Признаться, с призраком коротать эти дни после страшного известия было намного легче, чем одной. Удивляюсь только, как Корделия выдержала мои страдания, слезы и жалобы на несправедливость мира и не сбежала куда-нибудь. Хотя, с другой стороны, ей было некуда деться, и она мужественно терпела.