Только подумать, призраки существуют, и один из них в стенах этого дома... Просто невероятно!

 – Наверное, чтобы разгадать эту надпись, вам нужно понять, почему эта женщина живет в стенах вашего дома, – сказала она. – Призрак – не упокоенный дух – всегда чем-то привязан к своему невольному жилищу. Что вам известно о ней? Почему она к вам приходит?

 – Кроме самого явного: позаботиться о моей грешной душе – других причин в голову не приходит, – усмехнулся мужчина.

И Кэтрин спросила:

 – Вы много грешили? – и так посмотрела, что он отчего-то смутился.

Опустил голову, потер заросший щетиной подбородок...

Возможно, припомнил кого-то другого с такими же ясными голубыми глазами, как у его собеседницы.

 – Скажем так, я делал много такого, о чем жалею день ото дня все сильнее, и кажется, это бремя никогда меня не оставит. Но это и верно, я должен нести наказание по заслугам... – и замолчал, испугавшись, что наговорил слишком много.

Так долго молчал, так долго носил это в себе и вдруг растрещался, словно сорока.

К счастью, ребенок ничего не поймет...

 – Вот почему вы прячетесь в этом доме, – с осознанием своей правоты заметила девочка. – Вы наказываете себя за какой-то проступок. Вы боитесь, что люди вас не простят...

 – Люди здесь не при чем, – с горечью отозвался ее собеседник и снова потер подбородок. Его испугало и неожиданно удивило, как просто она поняла его душу... – Я – чудовище, Кэтрин, – признался он, ничуть не лукавя, – и вряд ли сам прощу себе это. А чудовищам лучше не знаться с людьми... Наш удел – одиночество... и беседы с давно почившими собеседниками.

 … И со мной, – улыбнулась Кэтрин. – К тому же, вы вовсе не чудище. Если и были таким, то давно изменились... Глаза у вас добрые, я ведь вижу. Вот и Банни ластится к вам, посмотрите, он плохих людей за милю учует. Мясника, мистера Пратчетта, на дух не переносит... Так облает, что только держись. Нет, – заключила она с полной уверенностью, – вы – не чудовище. Просто очень несчастный и одинокий... Смотрите. – Она извлекла из корзинки кусок миндального торта и протянула его собеседнику. – Самый вкусный кусочек в целом Уэльсе специально для вас. – И так как мужчина не двигался с места, добавила с явным скепсисом: – Я не верю, что вы не любите сладкое.

 – Меня давно ничем подобным не угощали...

И глаза девочки вспыхнули радостным светом.

 – Тогда попробуйте, уверена, равнодушным вы не останетесь.

И пока Призрак Темного дома пробовал торт с миндальной присыпкой, Кэтрин, внимательно за ним наблюдая, спросила:

 – Как полагаете, почему в доме поселился призрак монахини-доминиканки? Вы что-нибудь слышали об этом? Например, в поместье лорда Лероя обитает Белая Леди – погибшая невеста его давнего предка. Ее отравили на брачном ложе враги лорда Лероя, и девушка, так и оставшаяся вечной невестой, преследует каждую новобрачную этого рода.

 – Занимательная история, – невольно улыбнулся мужчина. – Моя менее прозаична. Давно, еще будучи маленьким, я слышал от матери, что Уиллоу-холл был некогда женским доминиканским монастырем. Здесь обитало около полусотни монахинь, но во времена роспуска монастырей при Генрихе VIII, его упразднили, и женщины, почитавшие его домом и своей тихой обителью, были вынуждены покинуть родные стены, вернуться в семьи, давно о них позабывшие. Одна из монахинь, которой либо некуда было идти, либо она посчитала, что просто не хочет подчиняться диктату монаршего слова, поднялась на самую высокую башню, взмолилась к господу о защите и спрыгнула вниз, надеясь, верно, что, подобно пророку Илии, будет подхвачена огненной колесницей и взята прямо на небо.