«И венерических заболеваний!», — поморщилась я, качая головой. Память о папе чернить хотелось меньше всего. Желая как-то отомстить маме, я в сердцах ляпнула:

— Мне тридцать два года, мамочка.

— Да? Как быстро время летит… — без сомнений поверила та, лишь слегка распахнув глаза от удивления. Тему перевести не удалось, и она снова вернулась к своей любимой: — Скажи мне, солнце, какой он в постели?

Непроизвольно взгляд упал на стойку, где о чем-то импульсивно беседовали наши мужчины. Щеки залились румянцем, а глаза наполнились слезами. Петя в постели был неподражаем. Из тех мужчин, секс с которым заменяет все на свете. Он был чувственным, внимательным, страстным, требовательным и мужественным. Инициатива всегда была его, а мои мысли воплощались раньше, чем я успевала их озвучить…

— Не понимаю… — сдавленно прошептала, прикрывая глаза. — Ты там что-то себе придумала и…

— Аня! — закричала та, и я подпрыгнула на месте. — Хватит ломать комедию! Ты мне дочь или кто? Так вот ответь честно, как на духу.

Сглотнув тяжелый ком, я ждала тяжелого вопроса: «Ты спишь с моим женихом?». Готова была разрыдаться и покаяться. Чувство вины сидело во мне пулей, разрывающей внутренности на части. Какой бы ветреной не была мама, Он выбрал ее, а Она — его. Я была третьим лишним. Той, кого позорно называют любовницей и разлучницей.

— У него, — женщина воодушевилась не на шутку, перебирая пальцами волосы, — длинный член?

Я замерла в изумлении, таращась на нее в оба глаза.

— А?.. — дар речи пропал, как и не было.

— Боги, — закатив глаза, та начинала откровенно злиться: — Толстый? Мясистый? Хорошо стоит?

Распахнув рот, я попыталась связать буквы в слова, но выдохнула нечто нечленораздельное:

— Гхрм…

— Нет, внешне он конечно — лютый секс. Да и из плавок торчит все, как надо. А это еще в лежачем состоянии! — обернувшись назад, мама с прищуром опытного следователя вглядывалась в приближающихся к нам мужчин с коктейлями. — Но… Знаешь, было у меня таких штук пять... А по факту — облом. Как не дрочи, ничего не получается. С одним даже пришлось перейти черту. Ты прикинь, я ему пальцем простату массировала целый час и…

Шок сменял собой брезгливость. Морщась, я пыталась справиться с эмоциями, пока злость не взяла верх. Зажав уши руками, я громко закричала: — ЗАМОЛЧИ!!! — меня трясло, когда я вскочила на ноги, измеряя шагами маленькое пространство нашего бунгало. — Хочешь знать? У нас ничего не было. Все. Точка. Данную тему больше не поднимаем. Это ясно?

— Конечно-конечно, — сдаваясь, мама невинно вскинула ладони, ехидно улыбаясь. — Только не удивляйся потом, если в первую брачную ночь Леша окажется евнухом.

«Леша! — с облегчением осознала я, задыхаясь от подкатившей к горлу тошноты. — Она говорила про Лешу, не про Петю!».

Скинув с себя накидку, я вышла на встречу к мужчинам, заставляя тех застопориться на месте.

— Что мое? — мой вопрос был кратким, горло по-прежнему сжималось, а желудок крутило. Рассказ мамы, как заезженная пластинка, вертелся в голове снова и снова.

— Вот, — Леша с улыбкой протянул мне розовую жижу. — Выглядит, как ты: нежно, робко и легко.

«Совершенно не то, что мне сейчас нужно!», — с сожалением осознала я.

— А это? — кратко кивнула я на стакан в руках Пети.

— Виски со льдом, — бывший ректор переводил взгляд с меня на маму, словно о чем-то догадываясь.

Не спрашивая, я вырвала из его рук пойло и всучила обратно пустой стакан. Достав оттуда лед, смело провела им по шее, груди и животу. Это была моя попытка прийти в себя, но она провалилась.