«Чушь, – пробормотал Лестрайд, неторопливо шагая по коридору. – Они просто начитались и насмотрелись дешевой фантастики. Машина, даже самая разумная, будет выполнять только то, что в нее вложат. Она никогда не сможет думать, как человек. А даже если и сможет, то у нее нет и никогда не будет амбиций, а значит, и желания завоевать мир и поработить человечество. Амбиции и жажда власти – привилегия человека, но никак не бездушной машины. А для чего же еще уничтожать другие народы и расы, если только не для того, чтобы властвовать?»

Неожиданно его размышления были прерваны телефонным звонком. Генерал остановился и торопливо достал смартфон. Звонок был из Австралии, но номер телефона был незнакомым, и это отчего-то насторожило Лестрайда. К нему вернулось уже начавшее было затухать чувство беспокойства.

– Слушаю. – Он приложил телефон к уху.

– Брайан, это Велингтон, – раздался в телефоне голос помощника Лестрайда, который непосредственно следил за работой над проектом и всем, что хотя бы косвенно касалось «Хамелеона». – Не знаю, как тебе даже сказать…

– Говори как есть! – резко прервал его генерал.

– Пропал Фуре.

– Что значит – пропал? – рявкнул Лестрайд.

– Вчера вечером он был у себя в палате и, как утверждает доктор, даже принял лекарства, которые ему принесла медсестра. А утром его в палате не оказалось. Постель смята, но видимых следов похищения или борьбы не обнаружено. Руководство лечебницы сразу же связалось со мной и с полицией…

– Какого черта надо было приплетать сюда полицию?

– Когда я задал тот же вопрос главному врачу больницы, он заявил мне, что руководство лечебницы действовало по инструкции, – в голосе Велингтона чувствовалась усмешка.

– Необходимо сделать так, чтобы полиция не вмешивалась в наши дела. Привлеките их для поиска Жака, но не более того. Как только они его найдут, пусть сразу же сообщают лично тебе. Что ты сам предпринял для того, чтобы найти парня?

– Я поднял на ноги всех своих людей, и они ведут поиски во всех направлениях, все дороги выезда из города перекрыты, в аэропорту и порту дежурят полицейские и военные. Не думаю, что он сможет уйти далеко. В его-то состоянии…

– Откуда ты можешь знать о его состоянии? – недовольно проворчал Лестрайд. – У парня высокий IQ, и он, если захочет, легко обведет всех вокруг пальца. Ты можешь гарантировать, что он принимал все эти таблетки, а не смывал их в унитаз?

– Камеры в палате показывают… – начал было говорить Велингтон, но генерал прервал его:

– Вот и просмотри сам внимательно эти записи. Ведь ты еще это не сделал?

– Нет. Но полицейские утверждают, что парень ушел и из палаты, и из лечебницы один. И вышел он через двери и через главные ворота.

– Интересно, почему его никто не остановил? Где была охрана в это время? Поговори с медсестрой, которая последней заходила к нему в палату. Выясни все подробности вчерашнего вечера. Не надейся ни на каких полицейских.

– Хорошо, Брайан.

– Интересно, кто мог узнать, что Фуре имеет отношение к секретному проекту? – задал Лестрайд неожиданный для своего помощника вопрос.

– С чего ты взял, что кто-то об этом мог узнать? – недоуменно поинтересовался Велингтон. – Наверняка у парня что-то щелкнуло в голове, и он решил просто сбежать из лечебницы. Его лечащий доктор утверждает, что моторика и восприятие действительности Фуре были заторможены. Он был замкнут, молчалив и не общался ни с кем: ни с другими пациентами, ни с персоналом. За ним постоянно наблюдали.

– Велингтон, я ведь не сказал, что это Фуре разболтал кому-то о своей причастности к проекту, – раздраженно заметил Лестрайд. – Ты там от жары совсем стал плохо соображать? Информация вполне могла просочиться извне. Не думаешь ли ты, что русские или китайцы не имеют ушей даже в такой закрытой организации, как Министерство обороны Америки?