Когда Лестрайд подбирал кандидатуры для работы над проектом, то, естественно, он консультировался со специалистами-психологами. Именно они и помогали ему определить степень совместимости темпераментов и характеров тех, кому предстояло работать бок о бок над проектом не один день. Но все предусмотреть так и не получилось даже у маститых спецов. Закрытое пространство и постоянное ощущение, что за тобой наблюдают, сильно подорвало нервную систему молодого Жака Фуре. Он оказался не готов к такому испытанию. К тому же девушка, с которой он до этого встречался, ушла к другому. И никакие, даже самые большие деньги не смогли утешить парня. Пришлось вывести его из проекта и временно (а это понятие растяжимое) закрыть в одну из специализированных частных лечебниц. Не столько для того, чтобы привести его нервы в норму, сколько для того, чтобы не допустить утечки информации. Обо всех этих проблемах, как Лестрайд считал – малозначимых проблемах, министру, естественно, не было доложено. Ни к чему начальству знать то, с чем можно справиться и без его ведома.

Ведь в конце концов, несмотря на некоторые разногласия Райта и Хендерсона, работа команды наладилась и сдвинулась с мертвой точки. Проект постепенно увлек программистов, и они с энтузиазмом втянулись в его разработку. Правда, отсутствие Фуре все же сказалось на сроках окончания проекта. Первоначально планировалось, что программу для ИИ закончат составлять за полгода, но оставшимся специалистам пришлось повозиться дольше, и в итоге работа затянулась еще на три месяца. Сроки сдачи проекта сместились, но зато уверенность в том, что все было сделано без серьезных ошибок, возросла. Перед создателями нового вида оружия стояла непростая задача, и они с ней справились.

Хендерсон создал программу искусственного интеллекта. Трок собрал и обработал необходимые данные, и они вместе с Хендерсоном ввели их в программу ИИ. Райт спроектировал защиту от взлома самой программы и электронного кода, открывающего доступ к персональному компьютеру, по которому проводилось управление оружием.

Все вместе они связали новую программу с электронным устройством танка «Абрамс» М1А2, что позволяло управлять этой боевой махиной не просто на расстоянии, а практически без особого постоянного контроля над ней. Напичканный необходимыми данными танк, находясь на поле боя, должен был сам принимать решения, просчитывая опасные для себя ситуации, и, соответственно, либо избегать их, либо устранять. По сути, это был уже не просто танк, а машина-робот, боеспособность которой зависела не от команд, данных ей человеком, а большей частью от решений, которые она будет принимать самостоятельно.

Все эти месяцы Лестрайд был рядом с разработчиками и постоянно, как принято говорить, держал руку на пульсе проекта. Конечно, у него были и другие дела, помимо «Хамелеона», ведь он руководил целым управлением в Министерстве обороны. Но каждые две недели он обязательно летал в Сидней, а потом долго добирался до места, где поселили разработчиков проекта. Он много говорил с ними, обсуждал и саму идею создания оружия на базе ИИ, и подробности, связанные с разработкой самой программы. Ведь этот проект, эта идея была его личным детищем. Именно он придумал и уговорил министра выделить средства на создание ИИ-оружия. Многие, как, например, создатели научно-исследовательской организации OpenAI, были против применения искусственного интеллекта в военных целях. Они опасались, что ИИ, выйдя из-под контроля, станет уничтожать не только врагов, но и самих создателей.