Оболенцев, идущий впереди, остановился у одного из кабинетов и постучал в дверь. Заходя внутрь, Смирнов заметил табличку на стене с надписью «Петровский Ф. Э., доктор м. н., профессор».

– Заходите, заходите! – раздался низкий голос внутри кабинета.

Оболенцев, Филипп и Максим прошли в небольшое квадратное помещение, где у стены стоял массивный дубовый письменный стол с книгами, тетрадями и журналами, страницы которых были помечены яркими закладками. Внимание Филиппа привлекла видневшаяся там же старая модель геометрической фигуры, покрытая пылью. Стены кабинета были увешаны картинами с формулами и графиками, видимо, имевшими большое значение в математике. Напротив стола стояла доска, исписанная уравнениями, а часть из них обведены в круги и подчёркнуты, словно профессор объяснял их кому-то из студентов.

– Здравствуйте, дорогие мои! – Петровский, пожилой человек с густыми седыми волосами и очками на носу, встал из-за стола, направляясь к гостям.

– Рад встрече! – поприветствовал его Оболенцев.

– Давненько, Яков, мы не виделись!

– Года три, не меньше.

– Точно. Хорошо, что у тебя появился повод меня навестить.

– Верно, повод есть. Хочу познакомить, – Оболенцев обернулся к молодым людям за спиной, – Филипп Смирнов, – он указал на писателя, – Максим… э-э-э?

– Максим Сенин, – кивнул блогер.

– Приятно познакомиться, молодые люди! – улыбнулся профессор. – Франц Эдуардович, – представился он, – прошу вас, располагайтесь.

Петровский вернулся за рабочее место, а Оболенцев сел в кресло перед столом. Филипп заметил деревянные раскладные стулья у стены, и они вместе с Максимом, разложив их, устроились рядом с Яковом Владимировичем.

– Чем могу помочь? – профессор посмотрел на посетителей. В его глазах читалось сочетание любопытства и строгости.

– У молодых людей есть некая математическая задачка, или даже загадка, скажем так, – начал Оболенцев.

– Загадка? Правда? – с интересом переспросил Петровский.

– Думаем, да, – включился в разговор Филипп. – Точнее, то, что это загадка, мы не сомневаемся, но предположили, она связана с математикой.

– Не смогли решить? – покачал головой профессор. – Ну давайте на неё посмотрим.

Смирнов протянул Францу Эдуардовичу лист бумаги, где заранее выписал все числа и слова, обнаруженные на картах Таро, снабдив процесс подробным комментарием об истории колоды. Оболенцев, внимательно слушавший писателя, кивал, а Максим, замерший, словно на экзамене, уставился на Петровского, испытывая волнение от встречи с профессором.

Франц Эдуардович, сосредоточившись и нахмурившись, начал изучать числа, глядя на записи через очки с толстыми стёклами. На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Смирнов посмотрел на Якова Владимировича, который ободряюще улыбнулся, давая понять, что скоро им удастся узнать новости.

– Хм… – произнёс Петровский, – интересно.

– Мы попробовали прогнать числа через компьютерную программу на случай, если их последовательность что-то значит, но ничего не получилось, – сообщил Филипп.

– М-да, – профессор взял в руку карандаш и начал писать в блокноте. Посетители терпеливо ждали.

– Все ваши цифры представляют собой натуральные числа, – наконец сказал Франц Эдуардович.

– И… о чём это говорит?

– Ровным счётом ни о чём, – профессор положил карандаш на стол. – Пока я вижу только эту связь между ними. Сумма всех чисел равна пятидесяти двум. Вам это о чём-то говорит?

– Нет.

– Вот и мне тоже. Пятьдесят два также является натуральным числом, но двузначным. Слова «квадрат» и «круг» применительно к цифрам ничего не обозначают.