Это было просто невероятно — каждый удар был четко выверен, не было лишних или ненужных, ошибочных движений. Охотник пользовался любой возможностью, чтобы нанести урон, и контролировал бой, перемещаясь по доступному пространству. Да, я понимала, что в большей степени это не те умения, которые достигались тренировкой тела в реальности, но все же можно было уважительно склонить голову — даже если и взмахивать мечом было легко, нужно было следить за параметрами выносливости и жизни, перебирать способности и специальные удары, выбирать точку перемещения и постоянно реагировать на противника. Вряд ли это было настолько просто, как казалось со стороны. 

Бой шел с переменным успехом. На белоснежной шкуре лисы уже появились длинные раны и черные подпалины, но зверь не сдавался, щелкал жуткими челюстями, ревел, валил деревья, вытаптывая себе пространство для маневров. На его растительной короне все чаще образовывались яркие синие вспышки, мне показалось, что ничего хорошего это не принесет. Возник вопрос: что будет со мной, если охотник проиграет и лишится жизни?

Я старательно продолжала звать сражавшегося охотником, хотя подозрение, что я знала уже этого человека, было. Слишком же много совпадений! И меч с зеленым светом, и быстрота передвижения, и рисунок на рукаве — его я увидела, когда лиса в отчаянной атаке подрала охотника. По всей видимости, и у одежды была своя выносливость. 

Так же верным было то, что в принципе тот, о ком я думала, мог задержаться в окрестностях шахты ради охоты, зверь здесь явно был и выглядел он достаточно опасно, чтобы на него охотились высокоранговые «жители» Лайф. Память, правда, долго не желала выдавать мне имя, слышала-то я его всего раз или два: то ли Далин, то ли Дарин. Скорее запомнилось, что этого человека назвали ооги — это был высший ранг в Лайф, так что и титул на манер Властителя красного пламени у него имелся. И так же вероятно, что он был не просто гражданином Корвуса, а кем-то из элиты. Хотя я слишком мало знала о Лайф, чтобы это утверждать.

В какой-то миг движения двух соперников стали слишком быстрыми. Я никогда не думала, что может так тошнить просто из-за того, что картинка перед глазами прыгала как сумасшедшая. Но вместе с тем я видела, что зверь ослабел. Тяжелее становились удары, яркими красными полосами сверкали раны на боках и лапах. Корона по прежнему вспыхивала, но что это значило? Одно было ясно, если ооги сейчас не свалится от недостатка выносливости или жизни, он добьет лису. И правда добьет!

Я скрестила пальцы на удачу, потому что победа ооги была и моей победой. По крайней мере, я не умру — а так, скорее всего, окажусь в своей комнате на шахте — и меня не выбросит под лапы зверю, поскольку тени для способности больше не будет. Так что я таращилась вперед, боясь пропустить, когда же будет нанесен удар. 

Расстояние до лисы вдруг сократилось так, что я смогла рассмотреть искусно сделанные шерстинки на груди зверя, а кровь выступила из его ран, как настоящая, даже хорошо, что в тени все было слегка приглушенным. Я видела меч — то, как он вонзался в шкуру, вспарывал ее и настоящую плоть, как лилась кровь, а долю мгновения спустя и вовсе летела во все стороны… Это было жутко, слишком реально. 

Лиса взвыла — охотник переместился, но не назад, а в сторону, уворачиваясь от зубов и вонзая меч в уже раненую лапу. Лезвие стало до боли в глазах зеленым — неприятный влажный звук, и лапа отлетела в сторону. Яркая в свете полумесяца кровь полилась на траву и мне под ноги потоком. Хотя она не могла меня коснуться, я все равно отшатнулась, а вот охотник нет — и на его светлых некогда сапогах сразу же появились кровавые разводы.