Я не успел вспомнить, потому что совсем рядом кто-то закричал. И послышались глухие звуки ударов. Похоже, за углом кого-то избивали. Я побежал на крик.
Прямо за павлиньим павильоном располагалась натуральная свалка. Нет, не вонючая помойка, а именно свалка рухляди. Это были ненужные новым хозяевам вещи, выброшенные из моего дома! Груда одежды, обувь, помятые шляпки с вуальками. Когда-то всё это было шедеврами высокой моды. Но сейчас моду диктуют другие…
Я узнал даже кресло из каминного зала, с выцветшей от дождей лиловой обивкой. Узнал и сломанную раму в дубовых листьях. Такая рама была только у одного человека в мире – моего помешанного на охоте кузена Михаила. Хоть он и был главой младшего рода Красовских – моих вассалов, но городскую жизнь не любил. Его петербургская квартира обычно пустовала. Приезжая в столицу, Миша предпочитал гостить у меня. Всегда с подарками, большой, шумный и веселый. Как тот добрый мишка с конфетных оберток. Как-то он подарил мне раму, которую смастерил собственными руками. А я, чтоб потешить кузена, повесил в ней его портрет над камином в охотничьем зале.
Тут я заметил сгорбленную фигуру какого-то взлохмаченного деда. Старик уцепился за ручки тележки, нагруженной старым барахлом. Видимо, он собирался поживиться на этой импровизированной свалке, но попался. И вот теперь этого деда пинали с двух сторон охранник и тот самый мусорщик, который недавно орал на меня.
Сработали инстинкты аристократа, не терпящего, когда в его присутствии обижают слабых.
– Оставьте старика! – повелительным тоном приказал я.
Сработало. Оба негодяя дернулись, словно получили плетью по спине. Обернулись в мою сторону. Водитель мусоровоза узнал меня и прямо побагровел от злости:
– Это снова ты, урод? Так вот чего здесь шляешься! Подельник? Вместе с дедом чужое добро воруешь?
Глава 4
Моральных сил на разговоры у меня не осталось. А вот физические ещё были. И злость. Очень много злости.
Я ударил хуком с правой, и у водилы не было ни единого шанса удержаться на ногах. Он рухнул на кучу рухляди, как подкошенный.
Я повернулся к охраннику. Не знаю, что он подумал, глядя на меня. Наверное, принял меня за очередного бомжа, одевающегося на помойке. Внешне уродливый, грязный и помятый, но в дорогущем пиджаке, хоть и с оторванной пуговицей. Но откуда у бомжа такой мощный, почти профессиональный хук?
Всё-таки он решил это проверить лично. А я уж надеялся, убежит. Но нет, он же всё-таки здесь охранник, а я вторгся будто бы на его территорию. Ну что ж, я давал время передумать. Ты сам решил…
Я увернулся от просвистевшей над головой дубинки. А в ответ выдал ему двоечку по торсу. Второй удар пришелся точно в печень. Секундная заминка – и охранник сложился пополам. Даже добивать не пришлось.
Выпрямившись, я повернулся к деду. Тот наблюдал за происходящим с каким-то необычайно жадным вниманием. Тоже что ли мой пиджак приглянулся или мне показалось?
Несколько мгновений дед продолжал рассматривать моё лицо, а потом вдруг засмеялся радостно и громко.
– Слава богу! – восторженно вопил дед. – Явились! Я ведь знал! Верил и ждал! Берёг ваши вещи! По крупицам собирал, что сумел…
– Ты что, дед, – начал было я, но вдруг осекся. Я тоже узнал его.
Это же мой старый добрый Харитон! Тот самый дворецкий, беззаветно преданный нашему роду! Ох, как же хреново он выглядит. Наверное, даже хуже меня…
Охранник застонал и выругался матом. Потянулся к рации в нагрудном кармане. Харитон, увидев это, заволновался. Ухватился за ручки своей тележки и с тревогой в голосе сказал: