А вот и городовые, высаживаются из полицейского фургона и занимают свои места на тротуаре. Расправляют усы, приглаживают портупеи, выравнивают фуражки по ребру ладони. Значит, скоро поедут бояре.

Поехали! Длинные черные лимузины, один за одним. Кавалькада. Мчат за сотню! Светофоров для них не существует. Промелькнули знакомые эмблемы на дверцах и флажки на кронштейнах. Старшие рода: Громовы, Ростовы, Химерины, Вечнины, Шепотовы. Потом ещё больше машин от Младших родов. Несмотря на скорость, проезжали долго – такая длинная была автоколонна.

Тронулись наконец-то и мы. Но ехали медленно. Добрались до моего любимого Екатерининского сквера, за ним – Александринский театр. С театром всё нормально, но вот со сквером что-то не то. Что?! И павлина тоже нет?!

Почти крикнул таксисту:

– Останови!

Водила испуганно крутанул руль, каким-то чудом втиснулся в карман рядом с громоздким туристическим бусом и нажал на тормоз. Я выскочил из машины, и почти побежал в сторону памятника Екатерине. Уже на бегу понял, что не показалось. Павлина на месте не было! В правой части парка в прямой видимости от памятника Екатерине Великой высилась грандиозная малахитовая чаша, но самого павлина в ней не было. Только золотой петушок едва виднелся с краю массивного постамента и еще торчали какие-то трубы.

Это был мой фонтан, я заказал и поставил его здесь, как подарок Петербургу на 300-летие! Павлин – точная копия того, что сидит в золотой клетке в Эрмитаже и отсчитывает время. Только в пять раз больше и перья из чистого золота! Глаза – изумруды! Он обошелся мне в фантастическую сумму, но я решил не скупиться. На юбилей городу много чего дарили, но мой подарок затмил прочие, именно о нем говорили больше всего.

– Фонтан Золотой павлин – одна из самых известных достопримечательностей и изюминок Петербурга! – раздалось сзади.

Я обернулся. Это водила тоже выбрался из машины и теперь зачитывал мне статью из путеводителя:

– Центральная фигура этого современного произведения искусства – увеличенная копия павлина, выставленного в Эрмитаже. По легенде – подарок Екатерине Великой от Потёмкина. Данный фонтан установлен в парке к юбилею города князем Чаровским. Внесен в книгу рекордов Старого Света.

– Где он? – спросил я тихо.

– Кто?

– Павлин.

Водила снова заглянул в путеводитель, пожал плечами.

– Тут не написано. Путеводитель старый, третьего года. Да, скорее всего, разобрали на металл. Или на ремонт утащили. После известных событий.

– Каких событий?

– Да мятежа ж! – развел руками таксист.

Я поежился от холода и мотнул головой в сторону дороги. Проходя мимо памятника Екатерине, вдруг заметил, что держава в её руке тоже изменилась. Была бронзовая, точно помню. Теперь хрустальная. И внутри что-то синее. Мана? Вот так просто? На виду у всех? Наверняка же охранное заклинание наложено. Прямо чую, как фонит…

Сразу закружилась голова, я даже покачнулся. Мне нужна мана! Хотя бы немного. Один бокал легко разбавленной маны, всего один бокал!

– Памятник Екатерине второй работы скульптора Чижова установлен в тысяча восемьсот семьдесят третьем году и является… – забубнило за спиной.

Я дал знак водиле заткнуться. Дождался, пока пройдет головокружение, и быстро пошел к припаркованному автомобилю.

– Так что ты там говорил про мятеж? – спросил я, согревшись на сидении.

– А вы что, не в курсе? Об этом же во всех газетах писали! Хотя если вы за границей жили… Наверное, в Азии где-то? И одеты легко, не по нашей погоде… А по-нашему говорите хорошо.

– Я русский. Но слишком долго жил в Монголии, – соврал я. – Так что за мятеж?