Мысль была странная и неприятная, и Митя поспешил ее отогнать. Вопрос о том, ехать ли в одном седле с портным тоже требовал обдумывания… Но тут Митя обнаружил, что не просто уже уселся в седло паро-коня, но и протянул Йоэлю руку, помогая забраться на заднее сидение, а значит – думать поздно. Остается хранить невозмутимость и утешаться тем, что альвийский портной - личность сугубо нужная. Даже больше, чем Ингвар!

- Так что вы хотели знать? Если насчет альвийского шелка, так нечего тут обсуждать, я уже вам ответил. – устраиваясь на заднем сидении, пробурчал Йоэль.

- Ваш ответ мне не нравится, так что обсуждать есть что! – отрезал Митя, нажимая рычаги. Вороненый пустил струйку пара и поцокал вдоль по улице. – Но сейчас у меня иной вопрос. Вы, случаем, не знаете, кто… или что такое… - он нахмурился, припоминая точнее, как же Алешка сказал… - …Эхо …нет, не так...

- Эохо. – вмешался Ингвар. - Эохо Эхкенд, я точно помню! Алексей Лаппо-Данилевский именно так ту тварь назвал! Полагаете, это было что-то… альвийское?

- Что альвийское было, и причем тут… Лаппо-Данилевский? – в голосе Йоэля прозвучала отчетливая неприязнь.

Митя покосился через плечо на напряженно подавшегося вперед альва. Автоматоны цокали по просыпающейся улице. Слышался перезвон колокола – в церкви через пару улиц звонили к воскресной заутрене. Из дома впереди выскочила кутающаяся в плащ женщина и заспешила в ту сторону, из дома напротив чинно проследовало купеческое семейство: папенька, маменька и дальше, как утята, выстроившиеся цепочкой по росту одинаково кругленькие и принаряженные детишки. Из оставшегося позади переулка вывернула карета четверней – тоже, наверняка, туда спешили.

Митя подал автоматон в сторону, давая карете возможность проехать:

- В пещеру, где мы прятали драккар, явился Лаппо-Данилевский-младший, и провел там некий… обряд.

- Поросенка утопил. – пробурчал Ингвар.

- После чего из воды явилось некое… существо, которое он назвал потомком этого Эохо Эхкенд и наследным властителем стеклянного дворца…

- Башни. – поправил Ингвар.

- Может, и башни. – кивнул Митя. – Потом он вызвал из воды что-то… в бутылях…

- Скорее, в амфорах. – Ингвар все же любил точность. – Оно булькало, но навряд это было контрабандное бренди. Наверняка там что-то похуже!

- Вы уверены? – засомневался Йоэль.

- Да помилуйте, это же Лаппо-Данилевские! – фыркнул Митя.

Возражений не последовало, даже Ингвар задумчиво покивал.

- А еще когда мы всё это взорвали вместе с пещерой, повалил кровавый туман. – добавил тот. – От простой контрабанды такого не бывает.

- А вы его… взорвали? – пробормотал Йоэль.

- Полагаете, стоило оставить такое поблизости от города? Я же здесь живу! – возмутился Митя. – Да и была надежда, что и Алешка с господином потомком не выберутся… Увы, Алешка, как видите, уцелел.

- Значит, и потомок тоже. – вздохнул Ингвар.

- Поросенок, это, конечно, не кошерно… - задумчиво протянул Йоэль. – Мне неловко обманывать ваши ожидания, господа, но про Эохо Эхкенд я слышу впервые.

- Жаль. – Митя остановил автоматон у заднего двора «Дома модъ» и подождал, пока Йоэль выберется из седла. – Что ж… не прощаюсь. В ближайшее время встретимся. У нас еще много общих дел. Включая альвийский шелк.

Йоэля зыркнул на него так зверски, будто не альв. И не еврей. А очень обозленный оборотень. И скрылся за воротами.

Митя привычно кивнул призраку Фиры, и повернул автоматон в сторону дома.

- Кому это вы? – спросил Ингвар.

- Да так… - рассказывать Ингвару о призраке, с которым регулярно здороваешься, проезжая мимо, он не стал. Тот и без того несколько не в себе, как узнал о почти-Истинном князе в одном с ним доме, ведьме по соседству, и альве за углом.