– Наконец-то! Надеюсь, это магистр из канцелярии, ну или хотя бы профессор.

– Это абитуриент. Вчерашний школяр.

– Что?! – существо взвизгнуло так, что дохнуло струйкой пламени. Но мужик, похоже, привык к причудам шефа и уклонился в сторону, даже глазом не моргнув. – Пусть катятся ко всем чертям! Не хватало мне тут еще детей нянчить!

– Я, по-твоему, тоже ребенок?

Яра без спроса переступила порог. Владелец стих ненадолго, а затем раздраженно бросил:

– Я вас не знаю. Проваливайте.

– Прошу прощения, - вмешался Шрам. – Но в канцелярии велели передать, что прибудут не раньше утра. А в Академии свободных людей вообще нет – все в приемной комиссии.

– А то как же! Просто никто не хочет помогать нечисти! Ладно, черт с ним, пусть войдет.

Если холл был украшен золотом, то кабинет почти полностью из него состоял. Стол, колонны в углах, шкафы, кальяны, даже одежда полуобнаженных барышень в шелковых масках состояла из цепочек и монист. Единственное, что было сделано не из драгоценного металла – это толстые гроссбухи и подушки в алькове, где и сидела троица наложниц.

Сам же хозяин представлял собой человекоподобного дракона – тело людское, хоть и покрытое мелкой чешуей. Голова – чисто крокодилья, только не такая длинная, а вместо волос – нечто среднее между иглами дикобраза и дредами.

Носил он светлый клетчатый пиджак, темную жилетку, красный галстук и брюки с белыми лампасами. В лапе сжимал золотые часы и раз за разом нервно щелкал крышкой, точно находил в этом некое успокоение.

– В общем, дело такое. Кто-то отправил на дно мое лучшее творение. Узнаете, кто именно – так уж и быть, заплачу. Рублей триста, не больше.

– Триста? – я чуть не задохнулся от возмущения. – Да мне за отел коровы обещают больше!

– Ну так идите и телитесь.

«Торгуйся, - раздался в голове голос полудницы. – Он же полоз – за монету удавится. Стой на своем».

– Да вы золотом разве что… пыль не вытираете. И что-то подсказывает, что парусник стоил тысяч четыреста, а то и все полмиллиона. А вы всего три сотни предлагаете?

– А что с того, сколько он стоил? Вы в прошлое вернетесь и все исправите? Коль такое осилите – так уж и быть, удвою ставку. А если нет, то и смету мне тут не сводите. Тем более, корабль кто-то из рабочих угробил – больше некому. А он даже не раб, так что я не смогу вам его подарить в качестве платы.

– С чего простому плотнику гробить свой же труд? – удивился я. – Быть может, он не сам действовал, а его конкуренты подкупили? Тогда вы сможете подать на них в суд и стрясти компенсацию. Так что да – в прошлое я ворочаться не умею, но деньги все же сумею отбить. Если вы, конечно же, достаточным образом меня замотивируете.

– И сколько вы хотите?

– Десять процентов от рыночной стоимости корабля.

Горыныч запрокинул голову и захохотал, часто стреляя огнем из распахнутой пасти. Ему с такими талантами на концертах «Сабатона» подрабатывать – цены бы не было.

– До чего же вы забавны, сударь. Больше вашей забавности только ваша же наивность. Но мне нравится такой подход к торгу. Должно быть, ваш отец бывалый купец. Что же, тогда у меня есть встречное предложение. Как насчет бартера? Вы поймаете ублюдка, а я выпишу вам клубный билет в местный бордель. На целую ночь, - змей заговорщицки подмигнул. – Почти бесплатная еда, вино с внушительными скидками, а уж какие там девочки… все матросы нахваливают.

Да уж, боюсь представить, кого он нанял в штат с такой-то тягой к экономии.

– Звучит весьма заманчиво, но я не могу представить билет в качестве взноса для экзаменов. Давайте сойдемся на трех тысячах – и мы приступим к делу немедленно, пока не остыли следы.