– Хм… - я почесал подбородок. – А можно подробнее про этих правых и левых? А то не совсем понял, в чем разница между гневом и яростью, или похотью и развратом?

– Праведный гнев – когда ты хочешь уничтожить врага, чтобы спасти невинного или защитить то, что тебе дорого. Ярость – когда хочешь разорвать на куски человека просто за то, что он на тебя косо посмотрел или проявил неуважение. Похоть – когда тебя влечет к женщине, и ты стремишься овладеть ею по доброй воле. Разврат – когда заводишь целый гарем рабынь и устраиваешь кровавые оргии с пытками, казнями и жертвоприношениями. Проще говоря, правый и левый путь – это две стороны одной медали. Первые сдерживают свою Тьму и используют во благо, а вторые всячески потакают ради достижения собственной корысти.

– Одни едят, чтобы жить, а другие живут, чтобы есть? – вспомнил расхожую фразу.

– Любопытно сказано, - Яра хмыкнула. – Но суть ты уловил верную. А теперь спи уже, замучил.

Я какое-то время ворочался на топчане, после чего усталость все же взяла верх и окунула в жидкую дрему. Не знаю, сколько удалось поспать, но небо уже посветлело, когда я услышал неподалеку хруст веток и шелест травы.

Сначала не придал этим звукам особого значения – мало ли кто шастает в чащобе. Но затем хруст стал ближе, и я отчетливо различил мягкие шаги, принадлежащие явно кому-то двуногому. Неведомый пришелец пару раз обогнул избушку, после чего все стихло.

Я осторожно позвал Яру, но та дрыхла как убитая и никак не откликалась на шепот. Мне стало не по себе – кто знает, что за существа бродят по лесам в такую пору? Из памяти тут же выплыл весь славянский бестиарий с лешими, утопцами, вурдалаками, волколаками и прочей прелестью. И хорошо, если тварь просто побродит рядом и свалит восвояси. А если она решила отведать свежего человечьего мяса да русского духа?

Положение усугублялось еще и тем, что от мрачного леса нас отделял пусть и прочный, но вполне обычный засов. И больше ничего – ни рунических знаков, ни кругов из соли, ни иных оберегов. Вломится чудо какое – и поминай, как звали. Вот черт и дернул выглянуть в окно да проверить, кто явился без спросу.

Благо, окно представляло собой узкую «прорубь» в бревне, куда и кошка-то с трудом пролезет. И с той стороны я увидел бледное узкое лицо с крупными лосиными глазами, приплюснутым носом и россыпью зеленых и колких, что сено, волос, из которых торчали тонкие ветвящиеся рожки.

Девушка вперилась в меня гипнотическим взглядом – таким, что я даже не мог пошевелиться. Не знаю, сколько бы так простоял, как вдруг утренняя гостья улыбнулась и обнажила два ряда острых акульих зубов. Тут уж адреналин хлынул таким потоком, что я дернулся, отшатнулся и грохнулся прямо на стол под звон кружек и бутылки.

– Что стряслось? – Яра приподнялась на кровати.

– Там… - дрожащий палец указал на окно. – Какая-то… тварь. Рогатая и клыкастая.

– Поздравляю, - блондинка протяжно зевнула и потянулась. – Ты только что описал добрую половину всей нечисти… Рога как у барана или вверх торчат?

– Как у косули примерно.

– А… Так это лешачиха.

– Она опасная?

– Не то слово. Лешие просто блудят, а эти кидаются, как рыси и рвут похлеще медведя.

– А она в избу не залезет?

– Не должна. Но проверь на всякий случай засов.

Я подошел к порогу, спутница встала рядом. Стоило мне коснуться оструганного бревна, как Ярослава распахнула дверь, пинком вытолкнула меня наружу и тут же заперлась.

– Эй! – я что есть мочи заколотил по доскам кулаками. – Какого хрена?!

– Считай, что это твое допускное испытание, - хохотнула девушка. – Справишься – и я продолжу твое обучение. А сгинешь – так и на кой тратить время?