«Как я мог только подумать, что она некрасива?! – изумлялся себе Денис. – Где были мои глаза? Она не длинная и худая, а тонкая и стройная; она не нескладная, а грациозная! Она не белка, а белочка – маленький, пушистый бельчонок!» Стакан вина, выпитый с первой порцией шашлыка, приятным теплом разлился по телу, еще больше раскрепостив мысли и чувства. Ирина сидела рядом, такая близкая и неожиданно родная. Она, словно подслушав мысли Дениса, повернулась к нему, держа обеими руками шампур и вцепившись белоснежными зубами в кусок мяса. Она улыбнулась ему синими, бездонными глазами. И снова, как в машине, в ушах у него зазвенело, и защебетала-зачирикала странная песня, даже не вся песня, а будто бы лишь одна ее повторяющаяся строка.

И тут, то ли под действием вина, то ли от распирающего его счастья, Денис непроизвольно повторил эту ритмичную строчку вслух, сам поражаясь, как сумел так изощренно прочирикать. Но он еще больше поразился, когда Ирина, не отводя от него глаз, защебетала следующую строчку! О том, что это было именно продолжением «его» песни, а не случайным набором звуков, Денис откуда-то знал. Что удивительно: и сам он, и Ирина, поняли вдруг, что это очень важно, что они просто обязаны были пропеть друг другу эти строки. И не было уже удивления в их глазах, но не было и продолжения странной песни…

Денис словно проснулся, и заметил вдруг, с каким пугающим выражением лица, словно готовый наброситься, смотрит на них Артур, как необычно молчит Катерина. Но это длилось всего лишь мгновение, а потом все стало обычным, как и прежде. Продолжалась словесная дуэль между супругами, прерываемая иногда диким ржанием Катерины да процессом прожевывания еды и запивания ее вином, и Денис уже с полной уверенностью думал, что зловещий, словно увидевший добычу взгляд Артура ему всего лишь померещился в наступающих сумерках при неверном, колышущемся свете костра.

Дрова в костре прогорали быстро, запасы, что принесли Денис с Ириной иссякли. Тогда Артур протянул топорик Денису и сказал:

– Ну что, господа дровосеки, пришла пора снова отправиться на заготовки. Принесите побольше, пока совсем не стемнело, а я начну ставить палатки. А ты, Катерина, оживи пока стол – там вроде еще бутылочка оставалась.

– У меня еще пиво есть! – вспомнил Денис.

– Пиво – на завтра, – засмеялся Артур. – Если у кого-нибудь голова будет болеть.

– Ой, у меня точно будет! – закатила глаза Катерина. – Мне рюмку стоит выпить – назавтра голова раскалывается!

– Тогда тебе пиво нельзя, – еще больше развеселился Артур. – А то на старые дрожжи добавишь – и вообще упадешь.

Денис предложил Ирине остаться у костра, все-таки было уже темновато, тем более в лесу, хотя в глубине души жаждал остаться с ней вдвоем хоть ненадолго. Ира, конечно же, возмущенно отказалась. Уже углубляясь в лесную чащу, они услышали окрик Артура:

– Идите правее, там должен быть сухостой!

Правее так правее; им было абсолютно все равно куда идти – лишь бы вместе. Любовь уже окончательно вступила в свои права. Неся топорик в левой руке, правую Денис подал Ирине, и они впервые прикоснулись друг к другу. Сжав Ирину ладошку в своей, Денис вдруг почувствовал в ней нечто странное, какое-то твердое уплотнение в середине. От неожиданности он остановился и поднес ее руку к глазам. Ладонь девушки была изящной и тонкой, с длинными, хорошо ухоженными ногтями, но совсем без маникюра, что, впрочем, не делало их от этого менее красивыми. А в самом центре ладони едва заметно выступал небольшой бугорок. Денис осторожно прикоснулся к нему пальцем: бугорок был твердым, размером на ощупь примерно с орех. Точно такой же «орех», на том самом месте – только правой ладони – был и у Дениса!