— Не говори так, супруга Ши… Мне больно слышать это.

— Разве ты сам другой? — с укором спросила она, когда супруг опустил её на кровать. — Ты готов умереть за Хун Сянъюня.

— Он глава клана Асюло и Бог войны.

— Хорошее оправдание!

Ши Шуй мягко поцеловала супруга в губы, с наслаждением ощущая ответное касание — жадное и горячие. Прошли столетия, но их взаимное влечение до сих пор не угасло, напоминая яркие огни вечных ламп, освещающих трон Нефритового императора во дворце Шантянь.

И её материнское сердце искренне надеялось, что любовь между Ань Син и Хун Сянъюнем будет такой же крепкой, несмотря на всё случившееся с ними в далёком будущем. Она изо всех сил станет умолять Высшие Сферы об этом! Пусть дети, наконец, обретут своё счастье.

***

— Нет, уважаемая небожительница, я не посещала Дворец наказаний, — прислужница говорила уверенно, но всё равно косилась за спину Ши Шуй.

Там, за столом для бумаг, пристроился с чашкой цветочного чая генерал Ань. И, хотя вид у него был скучающим, а одежда повседневной, он одним своим видом умудрялся пугать чувствительных барышень. Потому что, левого советника главы клана Асюло в Небесном городе не видели только затворники, которых можно сосчитать на пальцах одной руки. То есть, знали все.

— Хорошо, ты можешь идти, — Ши Шуй отпустила прислужницу взмахом руки и, дождавшись, пока та уйдёт, оглянулась на супруга. — Дорогой, ты всех испугал здесь.

— Неужели? — усмехнулся генерал Ань, приподнимая широкую бровь.

Она почти забыла, насколько лукаво может выглядеть это грубоватое лицо. Ежедневные заботы давно сделали его черты, словно высеченным из камня — резкими и неприветливыми. А само лицо — напрочь лишённым эмоций.

— Ань Гэлао! — с укором произнесла Ши Шуй, покидая своё место посреди комнаты. — Где твоя совесть?

Генерал Ань пристроил чашку с ещё источающим тепло чаем на краешке стола и, порывисто встав, в два шага оказался рядом. Ши Шуй едва не задохнулась, оказавшись в его объятиях.

— О, Три Чистых… — прошептала она, уткнувшись лбом в пропахшую лёгким цветочным ароматом белоснежную мантию, — когда мой супруг научится сдержанности?

— Не богохульствуй, призывая высших, — нравоучительно отозвался генерал Ань. — У Трёх Чистых и без твоих просьб есть бесчисленное число забот. И о прислужниках дворца Юй Цзымина тоже не беспокойся. Я кое-что заметил.

— Что? — встрепенулась Ши Шуй, выбираясь из тесного кольца рук — любопытство было её наибольшей слабостью, а сегодня само непростое дело обязывало проявить ещё и настойчивость.

— Двое из десятерых на некоторое время задумались, когда ты задала вопрос, были ли они во Дворце наказаний в ближайшие дни.

— Были, но… скрыли от меня?

— Нет. Они бы не посмели в моём присутствии. Ходили туда, но всё забыли.

Ши Шуй в изумлении заглянула супругу в глаза. Как это возможно — забыть?

— Всё выглядит именно так, моя дорогая, — сказав это, генерал Ань погладил её по плечу, призывая успокоиться. — Но теперь мы не в состоянии ничего доказать. Некто вмешался в память младших небожительниц, однако его аура уже давно рассеялась. Поэтому забудь. Даже, если они посещали Дворец наказаний, что это доказывает? Чтобы войти в камеру к преступнику, нужно обладать уникальными духовными талантами. Скажи мне, кто из небожительниц, опрошенных тобой, мог войти туда незаметно?

Ши Шуй задумалась. Пожалуй, супруг прав — никто из тех, с кем она сегодня беседовала.

— Но…

— Успокойся, дорогая, — твёрдая рука генерала обняла её, даря некую уверенность. — Как только глава выйдет из медитации, я доложу ему. А пока мы не будем спускать глаз с императорской библиотеки.