Он снова улыбается – совершенно искренне и обаятельно. Я в замешательстве смотрю на него.

- А твой… работодатель не против? – я слегка краснею от неловкости. Как-то звучит это все бестактно. Может, пригласить к себе? В смысле, в дом Борюсика? Вспоминаю камеры по периметру. Нет уж, лучше не стоит.

- Не против, - улыбается Максим. – Приходи. Буду ждать.

- В девять нормально?

- Вполне.

Максим захлопывает за собой калитку. Я открываю ворота гаража и заезжаю внутрь. Забираю термосумку, пиццу и иду в дом. Там на полном автомате я кладу продукты в холодильник. Надо бы поесть. Я ведь не ела… Да черт знает сколько уже. Последняя еда была с Лессием. В памяти всплывает роскошный зал с гобеленами, огромные окна, за которыми плещется сиреневое море цветущего мальзиса. Я встряхиваю головой, отгоняя от себя воспоминания.

Пицца уже остыла, но все равно кажется божественно вкусной. Как же я соскучилась по земной еде! Сажусь в качалку на веранде, ем и слушаю пение свиристели в лесу. Вот к ней присоединяются варакушка, а затем оползень в глубине леса. Откуда-то сверху доносится крик сарыча, и на миг птичий концерт смолкает, чтобы через минуту снова разлиться стрекотом и звоном. Зеленая листва ласково шелестит под родным голубым небом. С родным солнцем. Собственно, и небо, и солнце двух миров похожи как… как две капли воды. Мой демон, желудочно удовлетворенный, лишь хмыкает над моей неловкой аллегорией, но я так устала, что только благодушно кидаю в него недоеденной корочкой пиццы.

Тащусь в душ. Сбрасываю одежду прямо на пол и забираюсь под горячие струи воды. Блаженство! Все же прогресс имеет неоспоримые преимущества. И чесотка, и кашель прошли почти сразу по возвращении на Землю. Дома и стены помогают. Я стою, омываемая водой, и стресс постепенно стекает с меня, а заодно и все обиды на Церенту и его обитателей. Да, они использовали меня, шантажировали, подвергали смертельной опасности, но… Но это было просто офигенно! Да-да, уж сама-то себе я могу признаться. Демон, сузив свои разноцветные глаза, мурлычет: «Так говоришь, так!» Но вот согласилась бы я еще раз на подобную авантюру? Это вопрос другой. И, к счастью, отвечать на него сейчас нет необходимости.

Я с трудом вылезаю из-под душа, доползаю до постели и заваливаюсь в нее. Кайф! В окно вливается лето – со светом солнца, шелестом листвы и многоголосым хором лесных обитателей, но глаза закрываются сами собой. Ну-да, я же привыкла уже к другому режиму. В Церенте сейчас ночь. И две луны. Надо бы поставить будильник на телефо…

Просыпаюсь я сама, без будильника. Солнце окрашивает стены в теплый цвет яичного желтка. Мамочки дорогие, а сколько времени? Я же с Максом договорилась!

Тянусь к телефону. Ага, размечталась! Телефон же беспробудно мертв. Я вскакиваю, натягиваю одежду и кручусь по комнате в поисках зарядки. Телефон включается. После этого разражается писками. Сообщение от Иришки:

«Блин, Лизунь! Вот я курица безмозглая! Я брелок у себя в сумке оставила! Прости! (Умоляющий смайлик. Плачущий смайлик. Подлизывающийся смайлик.) Я уже написала в нашу управляйку. Но они только через пару дней тебе брелок сделают. А пока охране передадут, чтобы тебя пропускали круглосуточно».

«Как ты там?» - пишу в ответ и получаю целую серию картинок с видами на ослепительное море, пальмы и бунгало. Ну-да, ну-да, трави душу, подруга. Кажется, Иришка и сама понимает неуместность своего фоторяда, потому что снова разражается ворохом смайликов, выражающих целый диапазон чувств от заламывания рук до посыпания головы пеплом.