Слова Оды угодили точно в цель! Она видела, как заволновался Давыд, словно молодой зверь, впервые вышедший на охоту. Конечно, он станет повиноваться своей крёстной матери, ибо прозябание без славы и почестей было для честолюбивого Давыда самой худшей участью. Давыд в полной мере унаследовал нрав своей матери: нетерпеливой, жестокой и своенравной. Будь у Давыда такая возможность, он уже сейчас завладел бы если не Киевом, то Переяславлем. Не остановился бы и перед кровопролитием ради этого!

Ода достаточно хорошо изучила своего крестника и знала, как задеть самые потаённые струны его души.

– Молодому князю опорой в жизни может стать не только дружина, но и выгодная женитьба, – продолжила Ода, осуществляя свой замысел, уже согласованный с Ланкой. – Родственники жены непременно будут желать, чтобы их зять обрёл большее могущество. Они не поскупятся ради этого ни на гривны[52], ни на войско. Я давно подумываю над этим, Давыдушко. Полагаю, самое лучшее для тебя – это взять в жёны дочь Ланки. Сейчас девочка ещё мала, но лет через пять она превратится в пригожую невесту.

Давыд знал, кто такая Ланка. Он встречался с ней во дворце. Давыда связывала давняя дружба с Володарем, средним из сыновей Ланки. Осознание того, что у него будет жена, во многом похожая на Ланку, пробуждало в душе Давыда чувство трепетной радости. Ланка нравилась Давыду как женщина. То, что Ланка и её супруг живут в изгнании при дворе германского короля, нисколько не настораживало Давыда, поскольку он был уверен, что Шаламон скоро вновь станет венгерским королём. Воинственность Шаламона была общеизвестна. Породниться с таким мужественным человеком Давыд почитал за честь для себя и не скрывал этого.

Святослав предоставил отъезжающему на княжение Давыду семьдесят молодых гридней, но опять вмешалась Ода и вынудила мужа увеличить дружину Давыда до сотни дружинников.

Прошло всего несколько дней, как Давыд Игоревич вокняжился в Каневе. И вот в дорогу собрался семнадцатилетний Володарь, которого Святослав решил отправить на пограничную со Степью реку Рось в один из тамошних пограничных городков. Это был не княжеский стол. В городке проживал в основном служилый люд, призванный оберегать Киевскую землю от набегов степняков. Поначалу Святослав хотел посадить Володаря князем в городке Витичеве, что на Днепре. Однако не по годам ретивый Володарь пожелал быть поближе к Давыду и к опасностям, которые постоянно грозят русским рубежам из степей.

Ланка теперь не таясь проводила все ночи в ложнице Святослава. Венгерка до такой степени очаровала Святослава, что тот всерьёз стал предлагать ей стать его законной женой. От Оды Святослав намеревался избавиться, сослав её в Германию к родственникам или заточив в монастырь. Ланка сразу же поведала об этом Оде, которая от растерянности на несколько мгновений лишилась дара речи. Ода никак не могла предположить, что страсть к Ланке до такой степени завладеет Святославом.

Становиться монахиней Оде совсем не хотелось, как и уезжать в Германию, поэтому она заявила Ланке довольно суровым тоном:

– Твои заигрывания со Святославом зашли слишком далеко, милая моя. Пора этому положить конец. Я уступила тебе Святослава не за тем, чтобы самой лишиться почестей и власти. И уж совсем не для того, чтобы твои дети возвысились над моими.

Ода предложила Ланке незамедлительно отправляться в Германию, откуда та приехала.

– Главное своё намерение ты выполнила, добилась от Святослава княжеских уделов для своих старших сыновей, – сказала Ода. – Твоему младшему сыну Святослав вряд ли даст княжеский стол при всём твоём старании в постели, подруга. Василько всего-то шестнадцать лет.