Докатились эти слухи и до Оды, которая в порыве ревности потребовала от Олега объяснений. Ода имела возможность познакомиться с Мелитрисой, которую Регнвальд приводил во дворец. Привлекательность знатной чешки послужила для Оды косвенным доказательством того, что, перед тем как достаться Регнвальду, Мелитриса наверняка побывала в наложницах у Олега. Впрочем, Ода не собиралась обвинять Олега в излишнем сластолюбии, поскольку полагала, что столь красивая наложница, как Мелитриса, вполне достойна Олегова ложа. Оде хотелось лишь услышать признание из уст Олега, что он действительно обладал Мелитрисой, но, несмотря на её дивную красоту, всё же расстался с ней, дабы по достоинству вознаградить Регнвальда. В душе Ода была даже готова восхищаться благородством Олега.

Однако Олег не только ни в чём не признался, но и пришёл в негодование от того, что Ода не желает верить его словам, зато охотно доверяет сплетням и слухам.

– Какая собака пробежала меж нами, коль ты не веришь в мою искренность? – возмущался Олег. – Иль тебе непременно хочется уверовать в то, что я хуже, чем есть на самом деле. Так?

– Олег, я видела, какими глазами глядела на тебя Мелитриса, когда приходила во дворец, – молвила на это Ода. – Так может смотреть лишь женщина, таящая в своём сердце глубокую признательность к мужчине, совершившему ради неё благородный поступок. Возможно, ты заметил, что Мелитриса неравнодушна к Регнвальду, потому и уступил её ему. Заметь, Олег, я ни в чём тебя не обвиняю. Мне просто непонятно, почему ты отрицаешь то, что Мелитриса была твоей наложницей.

Говоря всё это, Ода не спускала с Олега своих внимательных глаз в надежде, что он выдаст себя смущением или замешательством.

Однако Олег был спокоен.

– Я и впрямь поначалу был более близок с Мелитрисой, нежели Регнвальд, – сказал он, – но до интимных ласк у нас с ней не доходило и не могло дойти.

– Отчего же? – спросила Ода.

– Я был изранен. Мне тогда было совсем не до женских прелестей.

Олег помолчал, затем продолжил:

– Расположенность ко мне Мелитрисы объясняется просто. Это я убедил её покинуть монастырь, следуя велению сердца, а не доводам разума. Если бы Регнвальд не питал к Мелитрисе сильных чувств, то я не стал бы этого делать. По-моему, Регнвальд и Мелитриса просто созданы друг для друга. Разве нет?

Ода кивнула, соглашаясь. И тут же промолвила:

– Не сердись, но я слышала, как твой отец упрекнул тебя, мол, зря ты уступил Регнвальду такую красавицу. Почему он так сказал? Не потому ли, Олег, что с отцом ты был более откровенен, чем со мной?

Олег уколол Оду неприязненным взглядом.

– Так ты подслушивала под дверью. Не ожидал от тебя такого!

– Ах, как некрасиво я поступила! – взорвалась Ода. – Как низко я пала! Я скажу тебе больше, мой милый. Об этом же я обиняками расспрашивала и твоего отца и узнала-таки от него истину, которую ты скрываешь от меня!

– Отец не мог сказать тебе о том, чего не было, – угрюмо проговорил Олег. – Мелитриса не делила ложе со мной. Это истинная правда.

– Ты лжёшь, Олег! – в сильнейшем раздражении Ода вскочила со стула и принялась нервно ходить из угла в угол. – Зачем ты это делаешь? Зачем разрушаешь нашу любовь? Я жена тебе перед Богом, а кто для тебя эта смазливая чешка? Я не собираюсь корить тебя тем, что ты на какое-то время увлёкся Мелитрисой. Мне просто не нравится, что ты делаешь из этого тайну. Скрываешь от меня то, что известно всему Киеву!

– А мне не нравится твоё желание верить досужим сплетням посторонних людей и не верить мне, – вспылил Олег. – По-твоему, я разрушаю нашу любовь. Нет, это ты режешь её ножом, возводя напраслину на меня!