Демид выходит и изливается на бедро. Он все еще удерживает меня одной рукой. Сильный! Могучий. Настоящий зверь!

Исхаков не отпускает, лишь выразительно смотрит. Отчего-то все тело покрывается румянцем. Не время стесняться, но… так уж вышло.

– Ты в порядке? – неожиданно спрашивает.

– Думаю, да.

Он вытирает следы нашего бесчинства и, взяв меня на руки, укладывает на диван. Сам пристраивается рядом, а моя голова находит удачное положение прямо на его груди.

И так мирно стало. Очень хорошо и спокойно.

Кто бы мог подумать? Там, где зверь, там спокойно.

Резко подскакиваю с полюбившегося места и несусь к пакету, где лежит купленная лампа.

Вытаскиваю, разорвав пакет. Тороплюсь же. И почему-то переживаю.

Вставляю вилку в ближайшую розетку. Высокий потолок теперь покрыт звездами.

Романтика, как бы.

Укладываюсь обратно и ненадолго прикрываю глаза.

Так еще лучше.

– Нравится? – с хмыком отрываю голову от его груди. В его глазах даже в сумраке можно различить прожилки на радужке. Удивительно.

Демид кивает на потолок. Ну, на звездное небо то есть.

– Угу. Очень нравится, – снова закрываю глаза.

Сквозь сон только слышу:

– И мне. Нравится. Успела в меня уже влюбиться, Маша?

* * *

Дверь в подвал снова открылась. Первое время Маша пугалась, но кроме того парня к девочке больше никто и не спускался.

Она не знала, просил ли его кто-то об этом или это была его обязанность, но все равно благодарила за обычные сваренные макароны и воду.

– Ты, наверное, привыкла к другой еде? – поинтересовался парень.

Маша не отвечала. Боялась.

– Подняться хочешь? В туалет?

Девочка неуклюже встала. Ноги не сгибались и плохо передвигались. Все два дня, что ее держали в этом подвале, она почти не ходила. Просто лежала.

– Только ты это… без глупостей, ладно?

Можно решить, девочка семи лет надумает бежать. Она не знала, где находится и как связаться с родителями. И вряд ли в ее голове кишат мысли о побеге. Хотя Маша бы этого очень хотела.

Поднявшись по лестнице, пленница увидела одну единственную комнату. На диване расположился один из ее похитителей. Он спал, мерзко похрапывая. Другой занял место на кресле.

– Вот, надень. Сейчас на улице очень холодно.

Взглянуть на своего помощника Маша не спешила, хотя чувствовала крошечные лучики смелости, разрастающиеся внутри нее.

Парень накинул на девчонку какую-то теплую куртку, приятно пахнущую мужским одеколоном. Не так, как от папы. Этот запах был свежее и бодрее.

На улице и правда уже было холодно. Впрочем, в подвале вряд ли температура уж сильно отличалась. Спасал плед, что ей дал опять же незнакомец.

– Сама справишься? – с усмешкой спрашивает, останавливаясь около туалета.

Парень не был в курсе, что Маша деревенские дома-то такие не видела, не то что эти его дачные удобства.

Девочка уверенно кивнула и открыла покосившуюся старую дверь.

Она быстро справилась. Потому что больше боялась, что этот незнакомец перестанет быть таким заботливым с ней.

Маша хотелось еще побыть на улице. Влажный и затхлый воздух подвала въелся в легкие. Удушливый кашель не давал спать.

– Ты устала… – не спрашивает, а утверждает.

В свете тусклого желтого фонаря его глаза стали как у тигра. Маша отшатнулась.

– Скоро все закончится, не переживай.

– Ты мне поможешь? – решается спросить.

Парень грустно хмыкнул. Затем достал пачку сигарет, прикурил от спички и сделал очень глубокую затяжку. Его волосы были темные, волнистые. Отросшие. Ему бы не помешал хороший парикмахер.

Резкий ветер раздувал пряди, и они падали ему на лицо.

Он был похож на темного ангела.

Или зверя.