– Элли, я знаю, ты там. У меня беда. Открой, пожалуйста!

Зеркало исчезло, как растаявшая на коже снежинка, и Элейна оказалась у себя в постели. Голова тяжела от сна. Вокруг высились собственные покои. Тускло рдела наполовину догоревшая ночная свеча. Вновь раздался стук в дверь, и Элейна спустила ноги с кровати. Стук был негромкий и быстрый. Вороватый. Вот подходящее слово. Вороватый стук. Она подошла к летним дверям, подняла задвижку и разомкнула створки. Теддан хлынула внутрь, как ливень. Без малого девятнадцатилетняя, старше Элейны почти ровно на год – с длинными волосами карамельного при лучшем освещении цвета и вечно лукавой мордашкой, напоминавшей о лисах и озорных привидениях. Элейна закрыла летние дверцы и щелкнула задвижкой. Проснулась молодая служанка и уставилась на посетительницу.

Теддан принялась стаскивать с себя одежду – плащ, платье и туфли – и все это совать в руки служанке. И заговорила, обращаясь к Элейне:

– Я пробыла здесь всю ночь. Вдвоем с тобой. Мы расчесывали друг дружке волосы, пели, сплетничали, ты пыталась научить меня стихотворчеству, а у меня ничего не складывалось. Спать легли вместе, и я никуда не отлучалась.

– Что происходит?

– Ничего, – сказала Теддан, раздетая уже догола, проходя в гардеробную Элейны. – Прямо сейчас мы спим. Обе. Да где, сучий хрен, лежат твои ночнушки? Тут темень, как в пещере.

Девочка-прислужница, инлиска по имени вроде как Рейя, перевела взгляд с Элейны на открытую дверь гардеробной и обратно, так тараща глаза, что казалось, они сейчас выпадут. Элейна вздохнула.

– Припрячь, – кивнула она на скинутые Теддан вещи. – Только сперва побрызгай лавандовым маслом.

– Да, госпожа, – проговорила инлиска и упорхнула.

Элейна зевнула и вошла в темноту, бывшую ее гардеробной комнатой. Из тени донесся шорох одежды.

– Мне стоит знать подробности?

– Да, – сказала Теддан. – О, Элли, любимая, ты захочешь узнать обо всем, вдоль и поперек, но сейчас… Тьфу, зараза. Идут.

Теддан вынырнула из темноты – уже в одной из ночных сорочек Элейны, – стиснула ей руку и поволокла обратно в постель. Элейна надвинула на обеих одеяло и положила голову на подушку. От дыхания Теддан разило спиртным, а волосы пропахли костром. И было что-то еще. Мускусный, животный запах, крепче, чем пот.

На этот раз стук донесся от парадных дверей в покои, и Элейна ждала, пока не услышала голос служанки, спрашивающий, кто там. Ответный голос был низким, мужским и знакомым.

– Подожди тут, – кротко сказала Элейна.

– Конечно, я жду, – сказала Теддан. – Я крепко сплю. Похоже? – Она театрально всхрапнула, и Элейна по новой выбралась из кровати.

Она сама набросила накидку, раз служанка удалилась, и побрела к главному входу. Там стоял начальник отцовской стражи, с фонарем в огромной лапище – он светил на бедную девушку, будто это она была в ответе за все прегрешения.

– Что происходит? – задала Элейна вопрос.

– Простите, что потревожил, – сказал он. – Пропала Теддан Аббасанн.

– Нет, не пропала. Она здесь. – Элейна махнула на кровать и неподвижную девушку под летним одеядом. – Всю ночь была со мной. Кто решил, что она потерялась?

Капитан стражи погдядел на нее, на кровать и обратно. Не поверил, но на самом деле она этого и не ждала. Расчет был не на правдивость, а на доводы за и против открытых обвинений во лжи. Элейна выдерживала момент. Служанка-инлиска шоркнула сзади, безуспешно пытаясь стать незаметной.

– Должно быть, она забыла предупредить своих, что собирается к вам, – произнес капитан.

– Легкомысленно с ее стороны, – сказала Элейна. – Пожалуйста, сообщите домашним, что она у меня и все хорошо. – Хоть эти слова правдивы. Настолько, насколько возможно с Теддан.