– Здесь? – спросила та.

– И сейчас, – велела Теддан, устраивая черную с золотом на переносице.

Ткань покрыла скулы, спрятала рот, но для Элейны родственница осталась собой. Когда Элейна надела свою маску, Теддан сняла сандалии и ступила на мелководье у края канала.

– За мной. Не мешкать!

Элейна стащила обувь и плюхнулась следом. Вода оказалась прохладной, но не студеной. Зеленый камень проскальзывал под ногами, и она красочно вообразила, как спотыкается.

– Слишком скользко, – пожаловалась она.

– Вовсе нет, – бросила Теддан, уже двигаясь на север, к стене. – Ты только не падай.

Элейна последовала за ней, с каждым шагом выверяя, что ставит ногу твердо и ровно, прежде чем перенести на нее вес. Железная решетка в стене – через такой зарешеченный проход стража выводит узников выбирать из воды ветки и разный мусор – была раскрыта, и оттуда им приветливо махал молодой человек. Невысокий, с Элейну ростом, широкоплечий и с черными, густыми, вьющимися волосами.

– Кто это? – спросил он у Теддан, беря Элейну под руку.

– Родственница, – сказала Теддан.

Мужчина обратил свою улыбку к Элейне:

– Значит, родственница. Я Берр. Рад свести знакомство.

– Взаимно, – проговорила Элейна, ступая в тесную темноту.

Пролегавший в стене туннель позволял передвигаться лишь вереницей, и с Теддан впереди Элейна не видела другой стороны, пока не вышла наружу.

На север от них к небу вздымалась молодая поросль тонких, как пальцы, деревьев. За рощей в отдалении нескончаемым ревом ревела река, а после высился лес и золотистое с розовым отливом небо. Всего лишь минута – но теперь Китамар остался позади. Она очутилась за пределами родного города, и ощущение было даже приятнее, чем мечталось.

Берр, если так по-настоящему его звали, повел их по тропе через бурьян и кусты черники, росшие за городом, пока они не добрались до реки. На берегу сушилась небольшая лодка. Берр забрел в Кахон, толкая лодку, затем придержал, давая забраться Теддан. Элейна шагнула следом. Неустойчивая в потоке лодка под ней кренилась и вздрагивала.

– Куда сегодня? – спросила Теддан, когда взгромоздился и Берр.

– Уммон раздобыл ключи к корабельному сараю и достаточно серебра, чтобы продержать сторожа в пивной до рассвета.

– Притечье? – спросила Теддан, и Элейна чуточку забеспокоилась. Притечье – район посуровей, чем выбрала бы она, даже если им не придется разгуливать там по улицам.

– Речной Порт, – молвил Берр, выталкивая челн на стремнину.

Впереди показался и вскоре проворно приблизился северный китамарский мост. В угасающем свете Элейна различила кольца, где продевали цепи, перекрывавшие в военное время судоходство. Сейчас кольца висели без цепей.

Теддан вложила в ее ладонь что-то податливое. Кожаный мех с вином.

– Если покажется мутноватым – там для крепости кое-какие травки, – сказала Теддан, старательно подмигнув.

Что ж, подумала Элейна, откупоривая пробку, за тем она и пошла.

Ночь опускалась, но очень неспешно. Закат задержался за Старыми Воротами, поэтому фонари и свечи на закладах крутой дороги ко дворцу казались более яркой разновидностью звезд, а город – обычной темнотой, только погуще, чем лунно-седое небо. Вчетвером они шли во мраке. Маур и новенький чуть впереди, Канниш и Гаррет немного сзади, но никто не отдалялся, и они со всей очевидностью оставались единой группой. Трое из них носили синие плащи и короткие грубые мечи. С поясов свисали служебные бляхи наряду со свистками, готовыми призвать их новых сородичей. У Гаррета имелся в сапоге один ножик, а на поясе висел только кошелек.