— Сгладить? Вы шутите так? Каким образом? Оплатите операцию по восстановлению девственности? Вернете мне самоуважение? Может быть посадите вашего сына в тюрьму?

— В полицию ты не пошла сама, — напоминает он, жестко обрубая мою истерику. – В данном конкретном случае ты не стала на него заявлять, а у него я так понял есть доказательства, что все было обоюдно.

— Тогда чего вы тут забыли?!

— Я всего лишь хочу помочь…

— Но как?!

— Ты недавно взяла довольно большой кредит на учебу. Потянешь ли ты его?

Смех рвется из груди. Вместо него селится отчаянье.

— То есть, вы хотите откупиться…

— Помочь.

Господи, как же это заманчиво. Одним щелчком решить все проблемы, зарабатывать, чтобы помогать родителям, а не покрывать кредит. Потом еще гордится, что полчаса со мной в постели стоят как четыре года обучения в престижном вузе Москвы. Но я больше никогда, никогда не смогу себя уважать, гордо идти по жизни… Буду все время бояться, что кто – то узнает, что кто – то ткнет пальцем.

— Нет, вы хотите, чтобы я не только чувствовала себя шлюхой, я ею стала? Увольте. Спасибо за сочувствие, дальше я как-нибудь сама.

Хлопаю перед носом миллиардера дверью, впервые за день чувствуя удовлетворение. Я справилась, я отвергла выгодное предложение, справилась с соблазном… Я не стану опускаться до их уровня, я просто никогда больше не хочу иметь ничего общего с семьей Распутиных.

Иду на свою кровать, хочу снова накрыться одеялом, когда вдруг мой телефон брякает сообщением. Уже не первый раз, но именно сейчас смотрю кто это наяривает. Бегрман. Макс.

«Завтра же курсовая? Ты в чате не написала»

«Завтра. Сейчас напишу. Спасибо, что напомнил»

***

Девочки! С праздником вас! Оставайтесь такими же красивыми и яркими!

11. Глава 6. Люба

С утра тяжело. Не могу подняться с кровати. Тело словно приклеено. Верчусь под одеялом в глупой надежде, что вчерашний день мне приснился.

Между ног почти не тянет, кажется, как будто и не было ничего, но память подкидывает слишком яркие образы, душу крутит от боли, что оказалась такой непроходимой идиоткой.

Поверила в то, что сама себе придумала. Может он вообще на меня не смотрел никогда, может и правда с кем – то поспорил. Слезы новым потоком по щекам. Сегодня будет еще один день страданий, да. Я просто не могу оторвать себя от постели. И слезы боль облегчают. Но наплакаться вдоволь мне не дает стук в дверь.

Я скидываю одеяло только после того, как слышу голос Аси…

— Люба! Я знаю, что ты там! Просыпайся!

Ася… Странная девочка, которую я взяла под свое крыло. А может она единственная, кто готов терпеть мой начальственный тон. Ну еще Максим с его другом. Теперь еще Андрей, который вечно крутится возле Аси.

Встаю, плетусь к двери, чуть ее приоткрывая. Бледная тень, словно жидкость, протискивается в комнату, удивленно смотря на бардак.

— А что тут случилось?

— Переезд. Через сколько пара?

— Первая уже кончилась. Сейчас идет вторая. И все крайне удивлены, что тебя нет. Ты же никогда ничего не пропускаешь! А кто будет отмечать посещаемость?

— Пусть преподаватели этим занимаются.

— Да что с тобой? Заболела? Слушай, я знаю, как тебя взбодрить…

— Мне уже страшно…

— Я же вчера тебе не дорассказала. Короче нашли ту девушку.

— Какую?

— Ну ту, которую у института похитили в Хабаровске. В общем, ее держали три дня без воды и еды. Ну и насиловали по очереди. Там такие синяки и разрывы, хочешь посмотреть? — она пихает мне телефон, а я головой качаю. Ася планирует стать адвокатом по уголовным делам и спокойно относится к насилию, про которое читает, а меня устроят гражданские. Но одно хорошо в том ужасе, о котором она вещает. Это произошло не со мной. Никто меня не бил, никто три дня не держал в подвале, никто не насиловал до разрывов и синяков… Наверное, уже одно это можно считать большой удачей.