— Пару дней, — она наконец на меня взгляд переводит. – Ужас ты, конечно. Моль. Вообще не могу понять, что он в тебе нашел. На ручках принес, денег заплатил, меня с работы выдернул, чтобы присматривала.

Ну прям благородный рыцарь.

— Может он в детстве «Молчание ягнят» пересмотрел? — пожимаю плечами и начинаю бегло осматривать палату. Вещи свои ищу, а то стою в дурацкой сорочке, пусть и очень приятной по ощущениям. Тут сумка моя. В ней паспорт и кое – что из вещей.

— Что пересмотрел?

— «Молчание ягнят», Катя. Фильм такой про ганнибала, если тебе это о чем— то говорит, – врывается в наш тихий мирок его голос, и я резко смотрю на лверь. Я даже не услышала, как она открылась. – И нет, я не дрочу на насекомых, как тот псих которого поймали. Катя, съебись.

Она бросает неприязненный взгляд на меня и исчезает, а я все еще смотрю на своего палача. Он меня прямо сейчас насиловать будет или решил поговорить о кинемотографе.

Катя уходит, а Захар заходит в палату и дверь закрывает. Я отшатываюсь и почти падаю на кровать.У него борода словно за пару дней сильнее отросла и волосы. Почему я не замечала, что они с рыжиной. Хотя я его ненавидеть должна, а не разглядывать отросшие за месяц волосы. Вчера мне было не до этого.

— У меня на тебя даже не встанет, пока ты такая.

— Я вроде всегда такая.

— Не, обычно ты свеженькая, румянец там, глаза горят, а сейчас реально — моль.

— Я отдам за лечение и палату, — говорю сразу, поднимая руку, словно это поможет держать его на расстоянии. — Хотя ты мог бы и сэкономить.

— Похоронить тебя было бы дороже. Даже как ноунейма.

Я тут же вспоминаю о своей матери. Я не ноунейм, у меня есть мать… Она бы волновалась. Наверняка весь телефон оборвала. А может нет? Это было бы ужасно. Еще ужаснее, чем член во мне. Потому что это можно забыть, а игнор матери вряд ли.

— Есть обычные больницы.

- Ну там тоже похоронить могли случайно. Кому ты нужна, чтобы бороться за жизнь дуры, которая не может таблетку парацетомола выпить.

Дурой я была, когда пошла подругу выручать и на тебя наткнулась. И вообще я нужна. Матери нужна.

— Матери нужна, – зачем-то выговорила.

— Это той, что живет в Глажево? Или той, что живет в Чудово, — уже все выяснил, скотина. И зачем? Шантажировать меня матерью? — Еще раз соврешь мне, насиловать буду в зад. Без смазки.

— Напугал, — поджимаю под себя колени, накрываю их одеялом. – Посчитай мне, сколько я должна буду. Я заработаю — отдам.

— Это как ты заработаешь? — хмыкает он и падает в кресло, продолжая угрюмо на меня взирать. – Своими рефератами? Серьезно?

— Это честная работа и меня устраивает, — лезу за телефоном, но нигде его не нахожу. В сумке нет. – Ты мой телефон не брал?

— Я его выкинул. Допотопное дерьмо.

— Что!? – я закрыла лицо руками, содрогаясь в рыданиях. А как я теперь маме звонить буду. – З-зачем, зачееем ты это сдедал? А если мама позвонит, а если сестра, ну почему ты свалился на мою голову, почему!?

Он кидает мне на кровать что – то черное, и я вижу красивый, сверкающий телефон Почти такой же у Кати, только новее. Мой новее. Я видела такой в рекламе, но даже не думала никогда, что у меня может появиться такой же. Наверное, потому что мне это не нужно.

— Это не мой.

— Аванс считай. Выйдешь на работу вместе с Катей. Будешь обслуживать мужиков, заработаешь деньжат, будешь хорошо себя вести — квартиру потом куплю тебе. Кате только не говори, обидится, — усмехается эта сволочь. А я не понимаю, чего он ко мне привязался.

— Щедро. А помимо мужиков, тебя я тоже обслуживать буду должна?