— Так его уже бульдозером своротили, камень этот, — округлила глаза Алька. — Мы сами видели. И знаки на нем тоже видели.

— Что? — подскочил Михаил. — Кто своротил?

— Я не знаю. Там участок ровняли, зацепили, наверное.

— И вы молчали! — вознегодовал Ромка. — Пошли туда, пока не стемнело!

— Я не хочу! — Мика почувствовала, как, несмотря на теплый вечер, по рукам побежали противные мурашки. — Я сыта эти камнем по горло!

— В смысле?

— Просто не хочу. Устала, не обедала и вообще… Давайте завтра.

— Ты же обещала Инне за домом присматривать, — удивилась Алька.

— Я обещала?

И тут, словно по заказу, зазвонил её мобильник.

— Ну, как там? — измученным голосом спросила Инна.

— Пока не знаю, — Мика старалась говорить спокойно.

— Нового ничего не узнала? А то я тут вся на нервах… Прямо сейчас бы приехала, да только автобусы уже не ходят, а частника искать бесполезно. А ещё мне все время кажется, что...

— Что?

— Ну, что не в себе он, что память потерял. Бывает же такое, я в кино видела. Вдруг он там ходит один и ничего не помнит.

— Это только в кино сплошь и рядом бывает, а в жизни очень редко, — попыталась образумить её Мика.

— Я понимаю. Но, на всякий случай — ещё один комплект ключей от дома лежит под первой ступенькой крыльца старой бабкиной избы. Это Сема придумал, все боялся, что я могу свои ключи посеять…

— Ладно, — вздохнула Мика, — не переживай, сейчас сходим, глянем, как там. Я тебе попозже перезвоню.

Алька и Роман смотрели на неё выжидательно, а Михаил куда-то исчез и вернулся через пару минут со складной лопаткой.

— Ну что, решилась?

Мика кивнула.

Ей вдруг стало неловко и стыдно. И почему ей так не хочется рассказывать о том, что она видела? Что такого особенного? Ну, сидел на кладбище Иван, ну, там же был Семён. Ничего сверхъестественного. А кистень, скорее всего, он в земле около камня нашел, вот и держал в руках. Единственное, чему она не могла найти объяснения — гибель овчарки Дика. Не верилось, что молодая сильная собака вот так просто позволила себя ударить. Сделать это мог разве что её хозяин.

***

На протезе по лесу не много наскачешься, но Игнат кое-как приспособился. Ему ещё повезло — сколько мужиков и на протезах-то не вернулись. Батя вот где-то безвестно сгинул, ни похоронки, ничего. Может, и вернется ещё, были случаи, когда находились те, кто без вести — по госпиталям, да по лагерям. Недавно Василий Жуков, маршальский однофамилец, из Салехарда приехал. Молчит, не рассказывает, только всем понятно, что отсидел. А уж за что — тут только сам Васька знает.

Ну, вот и овражек одолели, теперь недалеко осталось.

Игнат остановился, присел на вывернутый из земли комель, достал трубку. Пока набивал самосадным табаком, Савелий вокруг рыскал, три боровика принес. Грибной нынче год должен выдаться. Закурив, Игнат поудобнее пристроил деревянную ногу, поправил на культе ремни и принялся пыхать дымом.

А место все то же — только ещё две березы повалились от старости. Вон, земляника поспевает, светится розовеющими ягодами, пташки поют. Хорошо…

— Савка, поди сюда. Запоминай это место, запоминай, как следует. Чтобы и с закрытыми глазами найти смог.

Сын повел вокруг круглыми светлыми глазами, кивнул. И что тут такого? Найдет, коль нужно будет.

***

Микин этюдник понес Ромка, а Михаил взял Алькин. Эх, жаль, зря они только тащили их в монастырь — порисовать так и не удалось. Единственная улица деревни Георгиевка была необычно оживленной, Трое парней заводили мотоцикл «Урал», который чихал и злобно плевался сизым дымом, пацаны гоняли резиновый мячик, что-то оживленно обсуждавшие у колодца женщины, проводили их компанию внимательными взглядами. Но дом Стрельцовых стоял все такой же молчаливый и рядом с ним ничего не изменилось. И все так же уныло маячил брошенный бульдозер. Скорее всего, рабочие, не обнаружив никого из хозяев, решили пока прекратить всякую деятельность.