— Понял, — вздохнул Игнат, с трудом представляя, как это — каяться за кого-то. Но не перечить же отцу. — Схожу.

***

Когда в домик вернулась Алька, никто не слышал, обе уже спали. Утром Мике пришлось вкратце объяснить подруге, откуда у них появилась Инна. Потом они все втроем задумались, во что бы переодеть ночную гостью, чтобы она смогла дойти до собственного дома, не шокируя публику. Остановились на Алькином балахонистом сарафане — из всей имеющейся в наличие одежды только он относительно подходил по размеру. Относительность прикрыли палантином из тонкого льна. В таком наряде Инна выглядела вполне сносно.

Помня вчерашнее обещание проводить гостью до дома, Мика попросила её подождать, пока они с Алькой сходят на завтрак.

В столовую явились далеко не все — Павел отсыпался после ночных прогулок с Алькой, а Сашка и Антон — после злоупотребления «Слезой Буратино». Так что Мике удалось стащить со стола предназначавшиеся им порции омлета, чтобы отнести Инне. Почему решили не завтракать Регина и Дэн, можно было только догадываться.

Кайсаров был хмур. Ни на кого не глядя, объявил, что уцелевшие после вчерашней акции могут отправляться, куда хотят, но лично он все же предпочитает культпоход в монастырь. Намек был понят правильно, и все, конечно же, все выразили готовность присоединиться.

Омлет гостья приняла с благодарностью, но смогла съесть только крошечный кусочек. Видно было, что она сильно нервничает, несмотря на то, что при свете утреннего солнца, страх должен был пройти. Не проходил.

— Я предупредила Майку, чтобы они шли без нас, мы догоним в монастыре, — вбежала запыхавшаяся Алька. — Этюдники брать будем?

— Лично я — нет, — ответила Мика, натягивая шорты и майку. День обещал быть жарким. — Таскаться с ним…

— Наверное, ты права, вдруг на колокольню полезем. Ну, что, готова?

Они отправились тем же маршрутом — к забору, а потом через низину.

— У нас в Кутьевске квартира была, — по пути рассказывала Инна, — но Сёма хотел свой дом, а тут у него бабка в Георгиевке умерла, избу оставила. Халупа, конечно, древняя, но участок большой. Опять же — монастырь рядом, святое место. А нам пока детишек бог не дал. Вот мы и решили построиться тут — вдруг поможет…

Она внезапно замолчала и остановилась. В глазах опять появился страх. Они уже подошли к дому достаточно близко, так что Мика сразу поняла, что так напугало Инну — даже при ярком солнечном освещении стало видно, что внутри горит свет. И на первом этаже, и на втором — везде.

— Что же это такое? — прошептала Инна, бледнея на глазах. — Сёма, он же всегда следил, лампы выключал…

— Напился, скорее всего, — попыталась успокоить её Алька. — Вот и уснул при свете.

— Дай-то бог. Ну, я ему, паразиту, покажу!

С этими словами она свернула за угол дома — очевидно, там был вход. Мике в босоножку попал камешек, и она остановилась, чтобы его вытряхнуть. Алька нетерпеливо топталась рядом, подгоняя.

И тут, разрывая безмятежную, ещё сонную тишину, раздался дикий крик.

Спотыкаясь, Мика бросилась вперед, но длинноногая Алька её опередила. То, что они увидели, повергло их в шок. За огромным кирпичным особняком пряталась небольшая покосившаяся избенка. Очевидно, при строительстве её использовали как времянку, и сейчас она доживала последние дни — скоро на её месте будет разбит цветник или выкопан бассейн. Перед залатанным фанерой дощатым крылечком и стояла, замерев, Инна. В двух метрах от неё на земле лежала мертвая собака. Огромная черная с рыжевато-серыми подпалинами овчарка. Застывшая в оскале пасть, пыльная шерсть, а голова… Мика отвернулась. Смотреть на кровавое месиво по которому ползали мухи было выше её сил.