– Дуй на тумбочку, сопля, и нишкни там у меня! – Устрашающе добавляет сержант, скрепив свое приказание четким подзатыльником.

Дневальный хоть и находился в насторожённом ожидании начальной фазы будущего подзатыльника но не уследил, поймал только заключительную, от этого резко клюнул головой, и ловя руками вперёд убегающую пилотку, заскакал к тумбочке. Этот подзатыльник, пожалуй, для дневального был совсем лишним, внизу его живота вдруг начались какие-то муки, судороги, он уже сильно хотел в туалет…

Так, одно дело сделано, одобрительно отмечает про себя сержант, теперь нужно срочно разогнать нарядчиков и предупредить офицеров. Ставит себе таким образом дальнейшую задачу, а ноги уже сами несут его в сторону умывальной комнаты.

Нарядчики, вяло имитировавшие рабочий энтузиазм, как тени или дефектные механизмы, услышав резкую команду: «Воду вылить, тряпки отжать, одна минута – отбой!» – Вначале восприняли это как шутку или слуховую галлюцинацию. Кое-кто, поверив, попытался выполнить команду в обратном ее порядке – одна минута отбой, потом всё остальное. Но, «товарищ сержант» был ещё тут… После этого умываться им было уже некогда. Так вот, в мыле, грязные и мокрые, но невероятно счастливые от неожиданно возникшей возможности встречи со сном, они прогрохотали по сонной казарме к своим койкам мимо сжавшегося от страшных ожиданий дневального. Тут тоже порядок, мысленно фиксирует сержант, и поправив пилотку, и сползающую красную повязку на рукаве, четко стучит в дверь канцелярии. За дверью смех обрывается.

– Да-да! – доносится разрешающее.

– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – Открывая дверь, четко спрашивает дежурный и добавляет как пароль. – Обход!

– Ага, ясно. Хорошо, сержант!

Подскочив, офицеры начинают быстро наводить внешний порядок в канцелярии.

– Как там у нас? – риторически спрашивает замполит, морщась от сигаретного дыма, неожиданно попавшего в глаз, – порядок?

– Так точно, порядок, – уверенно докладывает дежурный.

– Всё-всё проверил? – с наигранным сомнением уточняет лейтенант, недовольно протирая слезящийся глаз. – Зар-раза!

– Так точно, проверил!.. – Упрямо, но уже чуть с меньшей долей уверенности стоит на своем сержант, не понимая, что там лейтенант имеет в виду, какая зараза, где?

– Ну-ну, иди. Мы щас.

Козырнув «есть», сержант подчеркнуто четко повернувшись, выходит за дверь. «Сам зараза, мысленно огрызается сержант, привык доколупываться, козел». Но, на всякий случай придётся еще разок всё проскочить-проверить, благоразумно решает сержант, пока не поздно.

Потому что обход.

Потому и командиры торопятся. Быстренько стряхивают полную окурков пепельницу в урну, сдувают пепел со стола, попутно прячут в стол игральные карты, открыв форточку, энергично машут в воздухе ротным журналом и руками… Наводят в комнате внешний марафет. Быстро и привычно поправляют на себе форму, портупеи. Пару раз проходятся по зеркалу сапог щеткой, смахивая невидимую пыль. Разминают ноги. Ох, затекли… По очереди, одинаково заглядывая в висящее около двери зеркало, коротко причесываются. Прихватив папку с ротной документацией, одинаково надев фуражки, кинув еще по-одному одинаковому, контрольному, взгляду в зеркало, и друг на друга, выходят из канцелярии.

– Та-ак…

Густой запах спального помещения роты резко бьёт в нос, чуть щиплет глаза.

– Одн-нако! – шумно выдыхает носом старший лейтенант, морщится. – Замполит, их только одним горохом у нас кормят, что ли? – Офицеры улыбаются привычной шутке. – Да уж!

Рядом с ними, у тумбочки, стоит дневальный в стойке напоминающей вратаря, ожидающего штрафной удар.