тихонько подхватил Метелёв.

Закачались над ним ветви вяза, зашумели в лад песне ветки деревьев, покрывавшиеся первыми почками.

закончил песню Метелёв. Только закончил её не в окопе, а за столом Бандуриной комнаты. А сам Бандура, на семнадцать лет постаревший, но такой же нескладный и размашистый, чуть не прослезился от фронтовых воспоминаний.

Перед Метелёвым бритвенный прибор. Уже давно остыла вода, а друзья всё никак не могут наговориться.

– Помнишь тревогу в Смоленске? – спрашивает Бандура.

Метелёв кивает.

– А як ты в Ирпене хаты перепутав? – Метелёв улыбается и снова кивает.

– А та банка сметаны? – Оба хохочут.

– Ну, брейся, брейся! – Бандура пододвигает Метелёву прибор, как бы показывая, что больше отвлекать его не будет, но не удерживается:

– Ну и чертяка! За семнадцать лет – ни одного письма!..

– Но ведь и ты ни строчки не черкнул!

– Найшов с кого пример брать! Ладно, ладно, брейся!

Намыливая кисточку, Метелёв спрашивает у друга:

– Расскажи все же, как сюда попал?.. Спасибо, в райкоме помогли, а то бы не нашёл…

– Ну, слухай…

– Только, чур… – Метелёв предостерегающе поднимает руку.

– Та що ты! – понял его предостережение Бандура. – Расскажу все по правде!.. Прибыл я сюда, як только снежок сходить начал… Грязюка – не пройти, не проехать!..

Голос Бандуры звучит уже за кадром. На экране – его рассказ.

Маленькая сельская чайная. Над прилавком во всю стену висит огромная картина, изображающая Ледовое побоище.

Шофёр Степан с приятелем, вёртким пареньком, сидят за столом. Угощает Степан, а его друг восхищённо следит за ловкими движениями шофёра, откупоривающего четвертушку.

– Поехали!..

Друзья чокнулись. В этот момент в чайную быстро вошёл Свирид Антонович. Подошёл к стойке, о чём-то попросил. Буфетчица удивлённо на него уставилась.

– Та вам же нельзя!

– Тебя не касается! Налей. – Старик опустил голову и тихо добавил: – Деньги из пенсии отдам.

Буфетчица обрадовалась поводу:

– Без денег не могу. Выручку сдавать надо.

– Свирид Антонович, – вмешался шофер, – могу подкинуть пятерку! – Он великодушно протянул старику смятую бумажку. Тот расправил её, посмотрел грустно и положил обратно.

– Какая-то она у тебя грязная! – и быстро пошёл к выходу.

В дверях он чуть не сбил с ног входящего Бандуру.

– Здравствуйте! – весело приветствовал всех Гриць Карпович. – Чайком напоите? – обратился он к буфетчице.

– Чай холодный. – Буфетчица сказала это, уже подавая ему стакан.

– У нас горячей, – заметил гостеприимно шофёр. – Присаживайтесь!

Даже если бы Бандура захотел, больше сесть было некуда. Очевидно, чайная закрывалась, и все столики уже были перевёрнуты кверху ножками. Степан снова подмигнул приятелю, и тот мгновенно доставил от стойки новую бутылку.

– Не одобряю, – сообщил Гриць Карпович. – Там, где я сижу, её не будет.

– Куда же она денется?

– Побачишь.

Бандура ловко накрыл бутылку своей широкополой шляпой, потом проделал над ней несколько непонятных движений, а когда поднял шляпу, водки там не оказалось.

– Вот и всё! Дело в шляпе!

Когда улеглось впечатление от фокуса, Степан поинтересовался:

– А как обратно?

– Обратно не умею.

Это не понравилось друзьям.

– Ты тут цирка не устраивай! Давай обратно!.. А то как двину!

– Степан дважды не повторяет! – предупредил вёрткий.

В это мгновение в чайную снова вскочил дед Свирид. Он держал в руках добытые где-то деньги.

– Налей! – обратился он к буфетчице.

– Отставить! – Не оборачиваясь, рявкнул Бандура.