Лихачев форсированным маршем поспешил к Кубани, но достигнув до Каменнаго моста, узнал, что Росламбек был уже за рекою и что при нем находится сильная партия из кабардинцев, абадзехов и закубанцев. Это не остановило предприимчиваго генерала. Взяв с собою шестидневный провиант, он пустился за Кубань; но едва успел отойти от реки на один переход, как был атакован превосходными силами. Трое суток сряду Лихачев сражался с свойственною ему храбростию, но убедившись, что ничего решительно сделать не мог, начал отступление. Однако мирные абазинцы, пользуясь этим временем, с своими семействами перебежали к нашим войскам и были направлены к границам. Неприятель жарко преследовал отряд, и бой кипел беспрерывно. При обратной переправе чрез Каменный мост, – природою в вершинах Кубани созданный, – натиск горцев особенно был силен и при этом, второпях, одно из наших орудий с моста свалилась в реку.

Отряд, отойдя не более двух верст, остановился и присоединил к себе вагенбург. Преследование прекратилось.

На другой день Росламбек начал присылать своих гонцев, и, говоря о раскаянии и покорности, просил личнаго свидания с Лихачевым, один на один. Согласие дано и, вдали от лагеря, они съехались. Росламбек просил Лихачева, как давнишнаго знакомаго, исходатайствовать ему прощения, оправдываясь в своих поступках тем, что он, как мусульманин, не потеряв чести и не лишившись благословения пророка, не мог оставить без мщения смерть племянника, и обязан был воздать кровь за кровь. Но когда это совершено, то готов сам, вместе с кабардинцами и абазинцами, оставшимися при нем, возвратиться на прежнее место жительства. При этом, между прочим, он объявил, что утопленное орудие приказал в сохранности доставить, ибо ему хорошо известна ответственность за подобныя потери. Лихачев дал обещания и ручательства, какия только мог и считал в праве сделать, и расстался весьма довольный Росламбеком.

На другой день послана была 16-го егерскаго полка рота капитана Волкова, 35 казаков и несколько артиллеристов, под командою майора Пирогова, для извлечения из Кубани орудия.

При Пирогове находился и сам Росламбек, с двумя узденями и переводчиком. Егеря и казаки, оставив оружие и раздевшись, пустились в реку искать пушку, не подозревая близкой опасности. Но как только они занялись этим, Росламбек, дав условный знак поднятием двух плетей, пустился бежать. Засада, лежавшая в лощине у самаго берега, с криком бросилась на наших, и они, не успев добежать до оружия, были побиты. Этой участи избавились только капитан Волков с 8 егерями и барабанщиком; успев засесть в кустах, они удачно отстреливались, получили по несколько ран, но не сдались и были выручены подоспевшею из лагеря помощью. Майор Пирогов, бывший на лихом персидском жеребце, пустился к лагерю. Но черкесы успели ему пересечь дорогу и захватили в плен. Этот достойный офицер, подававший большия надежды, в тот же вечер был убит выстрелом в спину из пистолета, сделанным совершенно неожиданно горским мальчиком, мстившим за смерть своего отца, где-то нашими убитаго. Так кончилась эта ужасная трагедия. Росламбек бежал за Кубань и многие годы продолжал набеги и испил много крови, не насытив свою бешеную азиатскую месть.

Лихачев воротился на линию, – а вслед за тем и остальныя войска вышли из Кабарды и расположились в вершинах реки Малки, у Беломечетскаго поста, для наблюдения за неприятелем; но как дальнейших покушений с его стороны не было, то осенью отряд распущен.

С 3-го декабря по 9-е января 1805 г. Глазенап снова начальствовал над войсками, ходившими за Кубань, для наказания тамошних народов, и «за отличную деетельность, усердие и благоразумныя распоряжения, при произведении экспедиции и к сохранению спокойствия на Кавказской Линии», – как сказано в послужном о службе его списке, – Всемилостивейше пожалован, 1-го марта 1805 г., кавалером ордена Св. Анны 1-й степени, с алмазным украшением.