Меня слегка повело, поэтому, когда ко мне подсели две совершенно незнакомые девицы, я оценил их на неплохие баллы. Обе блондинки примерно моих лет, явно нацеленные на развлечения.

— Привет, — сказала одна, в жёлтом платье и приталенной кожаной курточке. — Это что у тебя, шлем?

— Мотоциклист? — спросила, хихикая, вторая, с начёсом и густо накрашенными алой помадой губами. Эти губы напомнили мне Королеву, и я поморщился. — А на мотике покатаешь?

— Могу и не на мотике, — ответил я ей, ухмыляясь.

Марк Реутов страдает из-за бабы? Ну так клин выбивают клином, известное дело.

— Что пить будете, девушки?

10. 10

Санька

Дома меня встретил мурлыкающий и бодающийся Рысь. Марк звал его Мордой, но, на мой вкус, это имя не очень ему подходило. Я села прямо там, в прихожей, и, обнимая и наглаживая его, вдоволь наревелась.

Куда Марк вообще уехал? Будет гонять по городу, пока не влетит в столб или в отбойник? Я же не переживу, если он, как папа, попадёт в аварию. Это будет только из-за меня. Из-за того, что меня снова переклинило. Подумаешь, поцеловал! Я сама этого хотела. А потом вдруг вспомнила какую-то ерундень.

Подумаешь, даже если бы мы и переспали. Это ведь не значит, что он выгнал бы меня из дома. Но я почему-то решила, что это будет бесповоротный конец.

Отрыдавшись, я приняла душ, смыла косметику. Заодно выяснилось, что у меня начались те самые дни календаря. Вот откуда все эти эмоции, все колебания настроения, глупые мысли.

Я, конечно, не собиралась соблазнять Марка, но переоделась всё равно в самое красивое, что у меня было: короткие шортики и бело-розовую майку. Поверх только накинула толстовку: в большой комнате, где я сидела, постоянно была открыта дверь на балкон из-за Рыся.

Заварила чай: наверняка Марк придёт промёрзший насквозь. Хоть и конец апреля на дворе, по ночам температура опускается не на шутку, даже тёплая экипировка не спасает.

Отправила Марку пару сообщений, извинилась за неуравновешенность, попросила возвращаться скорее. Очень хотелось написать что-нибудь милое, но ничего так и не пришло в голову, мне никогда не давались все эти мимимишные штучки.

Сообщения достигли адресата, но значок «прочитано» не загорался. Я со вздохом отложила телефон. Рысь пришёл обниматься, я стала его гладить и так, в кресле в большой комнате, незаметно и уснула.

Проснулась от звонка. Точно, Марк же отдал мне свои ключи. Вскочила, напугав мирно спящего рядом Рыся, помчалась в прихожую.

И услышала за дверью голос Марка — и женский голос: высокий, немного пьяный, насмешливо-довольный, то и дело взрывавшийся смехом. По сердцу словно полоснули когтями. Он не один. Руки вмиг задрожали, в ушах зашумело, сознание словно отдалилось, и я видела со стороны, как мои непослушные пальцы пытаются открыть замок.

Дверь подалась, как будто её потянули снаружи. Я до последнего надеялась, что там всего лишь знакомая, но стоило им переступить через порог, как всё стало ясно. Знакомые не виснут так и не оставляют следы помады на лице, не задирают край футболки, поглаживая кожу, не касаются паха игривыми движениями. И знакомых не придерживают так расслабленно за талию, позволяя им всё это.

Смех женщины замолк. Она увидела меня и с возмущением спросила:

— Это ещё кто?

Марк ответил сухо и равнодушно:

— Так, убирает у меня.

На меня он не смотрел, будто я была ему противна.

— Сестра, что ли?

Я застыла в двух шагах от них, не в состоянии ни произнести хоть слово, ни убежать. Горло как в тисках сжимали, руки и ноги онемели, и только сердце билось отчаянно, будто пыталось улететь.