— А ты?

— Пойду покатаюсь, — он быстро надел шлем и, не поворачиваясь ко мне, перекинул ногу через сиденье. Мотоцикл взвыл, мигнула фара, и Марк выжал с места в карьер.

— Марк! — мой оклик он, наверное, даже не услышал.

Сжимая в объятиях свой шлем, я подошла подобрать упавшие от резкого старта розы. Они чуть-чуть подвяли, но по-прежнему издавали одуряющий аромат. Одна веточка надломилась, и мне вдруг стало так больно, как будто это во мне что-то надломилось.

Что-то сейчас чуть было не испортилось между нами. Или испортилось? И когда? Когда он поцеловал меня или когда я его оттолкнула?

9. 9

Марк

Я гнал по ночному шоссе, как безумный, выжимая все триста. Пару раз мне махали дпсники, но на такой скорости это даже не воспринималось, я пролетал мимо, как пуля. Один раз погнался мотобат, но не вписался в поворот, влетел в ограждение. Надеюсь, водитель серьёзно не пострадал. Хотя вообще-то сам виноват, первый закон мотоциклиста: не уверен, что сможешь справиться с машиной — не гони.

Потом, искатав весь бензин, я заправился на ближайшей колонке и завалился в первый попавшийся бар. Сразу заказал три шота виски — мне нужно было выпить, чтобы наконец забыть, вытряхнуть из себя ощущение мягких губ моей Катастрофы, шелковистость и прохладу волос под ладонью — и её отчаянный взгляд.

Что она там сказала? «Мы же договаривались» или как-то так.

Договаривались? Да ведь она сама этого хотела не меньше. Сама отвечала мне, дрожала в моих руках, и я сходил с ума от её сладкого запаха, от робкого дыхания, от податливости, с которой она отдавалась мне.

И вдруг — раз, и я уже последняя мразь, которая набрасывается на неё без спроса.

Я сам не понимал, отчего меня угораздило так слететь с катушек. Ведь планировал же долгую осаду, понимал, что она вряд ли поднимет белый флаг с первого свидания. Но оказалось очень тяжело выдержать этот слом, после того как мы неслись на моте, слитые в одно целое, после того жаркого поцелуя, когда я уже почти было уверился, что и Королева тоже меня хочет. Мне будто дали понять своё место: не лезь, Марк, ты только возишь меня на мотоцикле, не рассчитывай на большее.

Чёртовы эмоциональные качели. Ты то воспаряешь на них к небесам, то тебя от всей души вбивают лицом в землю.

Как же меня угораздило так попасть? Зачем я вообще связался с малолеткой, с нервной задёрганной малолеткой?

Нет, никакая она не малолетка.

Она охренительная, классная, умная, взбалмошная, себе на уме юная женщина. Безумно сексуальная женщина, от которой мне сносит крышу.

И эта женщина живёт у меня дома, а я не могу дотронуться до неё и пальцем.

Да, я точно попал. Попал в Катастрофу. И, похоже, в здравом рассудке мне из неё не выбраться.

Виски то ли начало действовать, голова стала тяжёлой, а место возбуждения и злости заняла тревога.

Послушалась ли меня Катастрофа и пошла домой, как подобает правильной девочке, или взъерепенилась? Не дай бог снова умотает к тому поганцу. Хотя это вряд ли, сегодня она совсем не горела желанием куда-то с ним идти.

Как же славно было разворотить ему хлебало. Жаль, он даже не сопротивлялся, я бы с удовольствием навалял ему больше. Но лежащего бить совсем не спортивно.

Краем глаза я видел мигающий огонёк на телефоне. Наверняка это от неё, но пока что я не хотел смотреть. Если там опять несуразные обвинения, я же разнесу тут всё от бессильной злости. Остыну — тогда посмотрю.

Я заказал ещё виски, на этот раз с колой, и эту порцию уже решил пить медленнее. Мне ещё домой возвращаться, а пьяное вождение — это не гуд. Не когда под тобой железный конь, выдающий триста километров в час.