Проблема с постановкой танцев решилась самым невероятным образом. Аня Красова из одиннадцатого «Б» оказалась просто прирождённым хореографом. Всё бы ничего, если бы сама Аня не была натуральным колобком – миловидным, улыбчивым и круглым. Предположить, что эта девушка может так сказочно двигаться и придумывать совершенно невероятные движения, не смог бы никто. Когда она пришла на собрание и сказала Насте, что может помочь именно с танцами, у Шурупиковой пропал дар речи. Повторно он у неё пропал, когда Красова включила на телефоне музыку и начала танцевать. Это было сказочно.

– Офигеть, – взвизгнул Лютиков. – Это будет один из гвоздей клипа! Так… Тихо все… так… Так… Все танцуют. Нет, не все, часть. Толстенькая девушка стоит у стены…

– Сейчас за толстенькую огребёшь! – Красова налилась алым цветом, в глазах блеснули слёзы.

– Это был комплимент, – оскорбился Лютиков. – Если хочешь знать моё мнение – женщины должно быть много. Лично мне нравятся полные. Тощая девушка – это не девушка, а суповой набор. Не перебивать меня, а то я мысль упущу.

– Осторожно, несу ахинею, могу уронить, – пробормотала одуревшая от вихря событий Шурупикова. Эта фраза, давным-давно вычитанная Настасьей где-то на просторах интернета, очень кстати всплыла в памяти.

…– Девушка читает книжку. Учебник. Поправляет пальцем очки. Ты носишь очки? – Он строго воззрился на Аню, переваривавшую комплимент про полных женщин и временно выключившуюся из реальности.

– Нет, – вздрогнула Красова.

– Плохо, – припечатал Лютиков. – Ну-ка, покрутись.

Девушка послушно покрутилась.

– Волосы распусти!

– Может быть, я сразу разденусь? Всё ж осмотр – дело серьёзное, – засопела разъярённая одиннадцатиклассница.

– Не надо острить. Волосы распускай, – рыкнул Костя.

Волосы у Красовой оказались длинные и густые.

– Всё! Я понял. Ты стоишь в очках, очки принесу, читаешь учебник, потом поднимаешь глаза, смотришь, как все танцуют, удивляешься… Эй, парень, как тебя зовут? – Лютиков ткнул пальцем в первого попавшегося оператора. Им оказался щуплый парнишка из девятого класса.

Мальчик густо покраснел, заалели уши, вытянулась тощая шейка.

– Дима, – пискнул он. – Дима Реутов.

– Отлично! Ты, Дима, снимаешь Красову, – раздавал команды Лютиков. – Все планы – общие, крупные – на тебе. Ты, Красова, делаешь всё, что я сказал и ещё скажу, но постоянно помнишь, что твой оператор – Дима Реутов. Поэтому открыто не позируешь, но ориентируешься на него. Итак, ты удивлённо смотришь, откладываешь книгу в сторону, потом медленно перемещаешься на точку… Реутов, чтобы ты мог снять общий план и её в танце, какая точка нужна?

Моментально переставший краснеть Дима решительно забрался на ближайшую стремянку, побегал по периметру, что-то померил пальцами в воздухе и указал подходящее место.

– Красова, запомнила точку. Першин, помечай себе. Нам под каждый ключевой пункт нужна будет своя точка, чтобы лбами потом никто не сталкивался. Аня, внимание на меня, куда ты там уставилась? – Костя сурово сдвинул брови. – Идёшь, удивлённо смотришь, выходишь на точку, резко распускаешь волосы и начинаешь танцевать то самое, что ты нам сейчас показывала. Ясно?

– Ясно, – не стала спорить с буйным режиссёром Красова. – Так можно мне танцы для остальных ставить?

– Можно, можно! – снова взяла бразды правления в свои руки Ульяна. – А как ты так научилась?

Аня пожала плечами:

– Я худеть пыталась. Шейпинг – скучно. Поэтому я искала в сети всякие активные клубные танцы, быстрые и сложные, комбинировала их, чтобы было красиво и эффектно, и тренировалась. И зарядка, и физкультура, и для клуба подойдёт… Потом… если я в клуб пойду. Когда-нибудь.