– Нам к Вяземскому на дачу надо попасть, а не в звёзды, – напомнила Уля.

– Это тождественные понятия, – с умным видом ввернула заковыристое слово Настасья. – Кстати, кому проще всего попасть на новогоднюю вечеринку? Деду Морозу и Снегурочке. Давай переоденемся – ты в Деда Мороза, я в Снегурочку – и приедем их поздравить. Не выгонят же?

– Шурупикова, это как-то жалко и навязчиво. Нас должны именно пригласить. А пробираться на чужой праздник партизанскими тропами – это глупо и стыдно. Уж лучше тогда вообще сидеть дома и плакать.

– Да, плакать дома в Новый год – это самый замечательный вариант, – кивнула Настя. – Мне нравится твой настрой. Позитивненько так. И вдохновляюще. Ладно, допустим, Дед Мороз – идея так себе. Тем более, что ты с бородой – это не романтично. Тогда надо срочно стать известными. Как становятся известными в школе? Ну, такими, чтобы все про тебя говорили?

– Школа – такое место, где про выдающиеся заслуги в позитивном ключе говорят редко, – усмехнулась Ульяна. – Скорее уж надо натворить нечто ужасное. Это гораздо проще. Можно стекло разбить. Или подкинуть в учительскую дохлую крысу.

– Я тебя боюсь! – Настя покрутила пальцем у виска. – Вот что значит – долго быть пай-девочкой. Надо же, чего тебе в башку приходит. Так мы станем звёздами в детской комнате полиции, или как там называется организация, собирающая досье на малолетних гопников? Ты как-то узко мыслишь. Надо шире, глобальнее.

– Вообще школу взорвать? – испугалась Уля.

– Камышина! Помолчи! А то я сейчас пироженки доем и уйду. Вот тебя плющит-то! Надо прославиться в хорошем смысле. В хо-ро-шем! По слогам говорю, чтобы до тебя дошло.

– И как? Идеи есть? – не стала спорить Ульяна.

– Ну, вот ты что умеешь? Рисовать. Тебе надо победить в каком-нибудь конкурсе.

– Ага-ага, – тут же с издёвкой закивала Камышина. – Особенно мне нравится «срочно». Даже, предположим, победила я где-то. Кто и как об этом узнает в школе? Я уже один раз была городским призёром. И что? И ничего. Грамоту дали на линейке. Кто это помнит? Никто. Даже я сейчас с трудом вспомнила. Давай лучше ты срочно победишь в музыкальном конкурсе. Только не в ерунде какой-то, а чтобы в школу приехали аж интервью у тебя брать. Чтобы таскались за тобой с микрофоном и камерой, а ты вся такая гордая что-нибудь вещала. Давай?

– Не язви. И так тошно, – засопела Настасья. – У тебя предложения есть?

– Сейчас, погоди, какая-то мысль вертится, – нахмурилась Уля.

Она вдруг начала с космической скоростью поглощать крошечные пирожные из коробки, набив щёки, как хомяк. Шурупикова, глядя на это варварство, тревожно похлопала глазами, после чего метнулась к шкафчику и принесла шоколадные конфеты. Про запас. Подруга явно генерировала какую-то гениальную идею, требовавшую топлива.

– Смотри… – Тщательно дожевав и отхлебнув едва ли не полкружки чая, Уля с отсутствующим взглядом начала размышлять вслух: – Чтобы прославиться именно в школе, надо, чтобы в курсе были именно школьники. Причём это должен быть не столько результат, про который все на следующий день забудут, это должен быть общий процесс. Помнишь, мы в прошлом году в общешкольном КВН участвовали? Вернее, как раз мы не участвовали. Так наши собирались, готовились, это всё кучно происходило и долго. Проще говоря, нужен период общей подготовки к чему-то такому, что точно будет успешным. В КВН мы тогда не победили, и было кисло. То есть…

– Ну, не томи, – прошептала Настя.

– Да я ещё формулирую. Что-то такое наклёвывается. – Ульяна мучительно свела брови в напряжённый домик и закатила глаза к потолку. – Надо что-то эдакое. Где мы с тобой рулим. То есть мы должны быть главными. Организаторами. И это не должен быть конкурс, потому что там нет никакой гарантии, что мы выиграем.