На предложении о массаже правая бровь поднимается вверх, тянет за собой уголок губ.

– Хочу напомнить, что в соответствии со статьей сто тридцать семь УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия. Другими словами, если ты что-то записывала, а потом захочешь использовать это в суде, то будет только хуже.

Присвистнуть хочется. Он подумал, что я его записывала, чтобы потом это использовать?! Серьезно?!

– Угрожаешь?

– О законе напоминаю.

Я усмехаюсь, но его игру поддерживаю. Надеваю куртку и подхожу к нему. Приподнимаюсь на цыпочки и шепчу на ухо:

– Зря ты отказался от массажа, я умею делать его профессионально.

Губами вот-вот коснусь мочки уха, но все же держу себя в руках. Только дразню. Пусть теперь думает, была ли на мне прослушка или нет и чего он лишился.

Отстраняюсь и разворачиваюсь, но Юра перехватывает за талию и возвращает к себе.

– Каждую твою мысль читаю, – прижимает сильнее и шепчет на ухо. – У тебя ничего не получится.

Опять рядом и незаконно меня трогает. Грань между желанием и здравомыслием стремительно стирается. Я видела скорпиона другим, сейчас так сложно сопоставить тот образ и этот. Мы не на одной стороне сейчас, но хочется закрыть глаза и хотя бы на пару секунд не думать об этом. Вернуться на набережную, в машину, вместе выпить утренний кофе.

Мечты с кем-то другим да, но уже не с ним.

– Ты испортишь Егору свадьбу, если будешь так же вести себя на ней, как сейчас, – тихо отвечаю, подогревая его интерес. А есть ли запись? – И абонемент на массаж сгорел.

Его выдержки хватает, чтобы не совершить ошибку.

Юра отпускает, подходит к двери, щелкает замком и наклоняется ко мне.

– Не надо делать из меня монстра. – Снова шепчет. – Это моя работа, сегодня я зачитывал обвинение мужчине, который убил свою мать. Думаешь, должен был его оправдать, только потому что у него есть дочь? – Пробирается словами к совести. – Если бы я не заострил внимание на тех камерах, твоему отцу уже бы вынесли приговор, и он уже сидел. Я дал вам время доказать, что это ошибка, если это, конечно, ошибка. – Отстраняется и смотрит на меня. – Это ничего не значит, я не превышаю свои полномочия.

Я смотрю на него и не верю, что он это говорит. Сделал специально, но вроде как в моих интересах.

– Выслушай меня, пожалуйста. - Я не собиралась унижаться, но, может, это как раз нужный момент.

– Нет, это исключено. Я пересмотрю еще раз материалы дела. Но ты должна быть готова. У меня на руках доказательства его вины, на них я опираюсь. Если у тебя не будет доказательств невиновности, его посадят. – Также тихо заканчивает, как будто нас подслушивают. У него в руках пиликает телефон. – Твое такси подъехало.

– Он не виновен. – Все, что я могу пока сказать вместо прощания.

8. Глава 8. Юра

Я не знаю звуков лучше возбуждающих любопытство, чем стук в дверь.

– Войдите, – отрываю взгляд от бумаг и смотрю на дверной проем. Там появляется макушка моего помощника Евгения. Сообразительный, ответственный, дотошный, далеко пойдет. Главное, чтобы не по головам. В частности, не по моей.

– Юрий Александрович, вас Сан Саныч вызывает.

– Понял, – киваю и откладываю документы. Начальство не должно ждать.

Беру ежедневник, в котором распланирована треть моей жизни и выхожу из кабинета, сразу сворачивая в сторону лестничного пролета.

– Юра, приветствую, - на ступеньках встречаю Антонова.

– Добрый день, спешу к начальству.

– Слышал, что он на пенсию собрался?