– Да, никогда больше фуры несуществующие не будешь в АПК «Поток» по ночам впихивать, – Оля головой качает, мол, вот такие дела. Обожаю её. – Нету ножек – нет сапожек. Если на нас интерпретировать: нету денег – нет сапожек. Ходи в галошах по Москве.

Мы обе на её протез смотрим. От сдерживаемого смеха у меня глаза слезиться начинают. Она ужасно прекрасна в своём уровне самоиронии.

Мы обе знаем прекрасно: ей в отличие от меня не обязательно темными делишками заниматься, чтобы чувствовать себя достаточно защищенной в материальном плане.

– Нету речек…

– Нету отпечатков пальцев на трупе, – Оля имитирует в воздухе сдавливание пальцами шеи. – Хватит меня дразнить волосами своими роскошными.

После того как с ней несчастье случилось, Оля стала делать короткую стрижку. Говорит, так удобнее ухаживать за ними. На всех её старых снимках светлые локоны, как минимум, ниже лопаток свисали.

Не успеваю халат запахнуть, как в дверь входную стучать начинают.

– Девочки мои, поторапливайтесь! – Из-за двери голос Таисии Львовны раздается, как всегда бодрый. – К нам еда наконец-то приехала. Накормлю вас сейчас.

Когда Оля дверь ванной комнаты открывает, я на месте подскакиваю, дергая за края завязок халата со всей дури, что во мне есть. Мои брови летят к линии роста волос мгновенно, потому что я слышу голос Тимура Алексеевича.

– Тай, может не надо меня есть? Уверен, вам вкусно не будет. Я думаю, мы с тобой сможем договориться на взаимовыгодных условиях?! – Произносит с насмешкой.

Мама Оли негромко охает, а мы с Олей синхронно выглядываем из-за двери ванной вглубь квартиры.

Может, я головой хорошо приложилась? Не может же быть его тут. Нет, ну точно не может!

Однако вопреки моему искреннему убеждению на пороге квартиры стоит Самурганов. Выглядит он немного… Запыхавшимся. Или даже взъерошенным. В голове не укладывается. Все разы наших встреч от него властностью веяло. Сейчас же он уставшим и взволнованным кажется.

Мысли о том, что он тут по каким-то собственным причинам появился, развеиваются, когда я вижу в его глазах облегчение. Тимур Алексеевич мой взгляд ловит и качает головой, ни капельки не смущаясь и не боясь потерять свой авторитет. Он опирается на дверной косяк рукой и продолжает смотреть на меня.

Наши гляделки Оля прерывает, меня в ванную снова затаскивая. Дверь прикрывает за нами.

– Возможно, Кирилл Алексеевич прав. Тогда тебе не придется в одних галошах шлепать и творить бесчинства ради пропитания, – добивает меня своими размышлениями, произнесенными вслух. – Я, конечно, его понимаю… – окидывает взглядом меня, прищурившись, с ног до головы. – Но тебе стоит переодеться. Сейчас вещи твои чистые принесу. И прослежу, чтобы мама пригласила Тимура Алексеевича остаться на ужин.

Заговорщицкий тон подруги пугает. Она так и не призналась, о чём они за обедом говорили с Самургановым младшим. Но сейчас вполне реально догадаться. Почему нелепое сводничество никто ещё в смертные грехи не записал?!