Он улыбнулся, кривя левый уголок губ, только вот я знала, что это обещание неполное, ведь Кесс не понял, что я хребтоник. И светлое будущее мне с ним заказано.

— Такими темпами я могу не дожить — умру от испуга или сердечного приступа. У меня оно слабое, Кесс.

— Я знаю.

— Шпионы доложили?

— Я слышу, как бьется твое сердце — неровно, сильно, а иногда слишком слабо, как у маленькой птички. После брачного ритуала это изменится, Тэмми, ты сможешь подпитываться от меня.

Не смогу. Наша связь убьет нас обоих.

Вдруг осознала я с ужасом. Про этот треклятый брачный ритуал и ледяную воду, в которой жрец связывает руки новобрачных магической нитью Жизни я совершенно забыла. У нас-то сотрудница ЗАГСа зычным голосом пожелает «семейной лодке не разбиться о быт». Ничего про смерть из-за непереносимости магии там нет.

А в Норгейне есть.

И я должна избежать этого брака еще по одной веской причине.

— Легенда, Кесс. Ты обещал мне легенду, — перевела я тему, чтобы выиграть себе время и придумать аргументы против нашей помолвки.

— Ладно, раз так просишь, то я сделаю вид, что не понял твоего хитрого плана увильнуть от поцелуев. Только, пташка, обними меня и не отпускай, я буду тебя греть и рассказывать.

Я не стала спорить — в гроте действительно было холодно, и только рядом с Кессом я ощущала себя комфортно. И спокойно — стоило мне его обнять. Будто наша магия больше не пыталась друг другу причинить боль.

— В общем, было это еще во времена прихода Извечных. Архимаги создали Стеллариум на силе всех драконов, а стеллариумцы, что отличались идеальным балансом внутренней магии с новым миром стали драккарами — высшими магами, кто мог управлять силой драконов, что жили на их территориях. Сами архимаги заложили герцогства. Часть забрали себе, часть отдали драккарам. А остальные четыре острова для баланса разделили на стихии. Вот Норгейн и стал пристанищем холода. И было в нем изначально три влиятельные семьи: Ванора, Иртиос и Дарэг. Моя семья — управители Норгейна и так будет на века. Дарэг были и остались магическими оракулами и служат нашей семье советниками, а Иртиосы всегда славились умением заниматься земледелием. У Иртиосов было много земли, и они кормили весь остров.

Кесс улыбнулся, глядя на меня. Его руки ласково погладили волосы.

— Сейчас нас посушу. Не бойся. И продолжу рассказывать, пока пойдем к секретному месту.

Я приготовилась, не сильно понимая, чего мне ждать, но все равно не смогла промолчать и не ойкнуть, когда синее пламя поглотило наши фигуры. Это был бафламм, только огромных размеров. Его нежное тепло так приятно грело, что я невольно прижалась к Кессу и прикрыла глаза. Рука принца коснулась моей спины, и я вздрогнула. Пальцы Фаркесса легли на мою шнуровку, через которую он легко дотронулся до моей кожи. И это было совершенно иначе, чем пальцы Кесса прикосались к лицу или шее. Спина оказалась в сто раз чувствительнее.

А глаза Фаркесса из голубого льда стали превращаться в темные озера.

— Пташка, лучше отпусти меня. Я уже высушил нас.

Я моментально отпрянула и отвернулась, стараясь не скользить взглядом по мощному торсу Кесса. Ну почему он такой красивый?!

— Но на ножки я наколдую тебе тапочки из бафламма.

Кесс опустился на корточки и дотронулся до моих щиколоток. На ногах появилось синее пламя, которое ласково окутало мои ноги. Теперь я стояла не на холодном камне грота, а на теплом слое огонька.

— Спасибо за заботу.

Кесс поднялся и усмехнулся.

— Ты же пташка — кроха, которую я не могу не оберегать. Тем более тебе еще рожать моих наследников. Ты не должна застудиться.