Ночь уже наступила. Я не помню, как пришел в себя, как нес Камерон на руках через холодный черный лес… я не помню. Только одна мысль пульсировала в мозгу. Прочь быстрее от этого места. Прочь.
Реймон
Дома никого не было. Я включил светильник, положил Камерон на диван и налил себе полный стакан коньяка, который залпом выпил.
Спустя полчаса Камерон вышла из блаженного забытья. Она вскочила с дивана и начала метаться по комнате.
– Реймон… – она заламывала руки, – скажи, что это был сон! Страшный сон! Что это все не на самом деле!
Она постепенно стала выходить из состояния глубокого шока, давая выход накопившимся эмоциям: слезы, рыдания, крики, она царапала себе лицо, каталась по полу, выла, кричала, что покончит с собой. Я впервые не знал, что делать, видя ее нарастающую истерику. Конечно, я понимал, что видеть убийство собственными глазами, да еще своего бывшего любовника, – это выдержать сложно.
Ее начало тошнить. Нужно было срочно что-то предпринять. Я начал всерьез опасаться за ее рассудок. Я потащил ее в ванную, включил ледяной душ.
– Оставь меня… Оставь! Не трогай… – Она была как сама смерть.
Ее глаза безумно блестели, губы приобрели почти синий оттенок. Я сам был почти на грани срыва.
– Камерон, милая… ты должна успокоиться! – Я стащил с нее джинсы, снял свитер, оставив в одном нижнем белье.
Она визжала, царапалась, кусалась, пыталась отбиться от меня, но я упорно поливал ее ледяной водой. Мокрые волосы черными змеями сползали вниз по спине, не сошедшие темные синяки и смертельная бледность дополняли картину. Она казалась выходцем с того света. Я забыл про все – про убийство Десмонда, его последствия, что есть, что будет… Я почувствовал страх, что Камерон может не выдержать. Ее тело меня повергло в шок, оно было почти все покрыто темно-синими ушибами, ссадинами. Десмонд! Меня пронзила острая ярость. Поделом ему! Я выволок ее, мокрую и дрожащую, из душа. Ее взгляд остановился на зеркале. Она начала истошно кричать:
– Реймон, посмотри… на моем теле следы…следы от его рук! От его мертвых рук!!! А-а-а-а… – она кричала, яростно терла себя руками в бесплотной попытке стереть синяки.
Меня пронзила странная мысль. Человек умер, а память о нем везде, даже на ее теле.
– На мне следы его рук! Я чувствую их! Чувствую его мертвые руки! Их прикосновения!!!
Я оттащил ее от зеркала.
– Не смотри! Не думай об этом!
Камерон вырывалась, колотила меня в грудь.
– Отпусти! Хочу умереть!!!
Я встряхнул ее.
– Если ты умрешь, этому ублюдку Джэду придет конец от меня лично! – Я усадил ее на кровать и кинул ей халат. – Оденься!
Камерон только сейчас заметила, что она почти голая, и в замешательстве укуталась в халат. При упоминании имени Джэда ее лицо постепенно стало приобретать более осмысленное выражение. Я налил ей полный бокал коньяка.
– Выпей залпом.
Она беспрекословно подчинилась.
– Реймон. – Она беспомощно взглянула на меня. – Что же теперь будет? Боже… – Она закрыла лицо руками.
– Наконец-то я вижу, что ледяной душ возымел действие.
– Что будет с нами?
– С нами? – Я удивленно поднял брови. – С нами ничего не будет, а Джэда в лучшем случае посадят, в худшем – убьют. Сомневаюсь, что Рональд Харрингтон проигнорирует убийство единственного сына. Сейчас три ночи, утром станет все известно.
– И все из-за меня!!!
Я почувствовал приближение новой истерики.
– Если сейчас начнешь все заново, ледяной душ всегда наготове. – Сев рядом с ней на кровать, я налил ей еще один бокал коньяка.
– Реймон, не хочу. – Но она послушно сделала приличный глоток. – Ты представляешь, что теперь будет? Со мной, с Джэдом, с отцом? – Она снова начала кричать. – Жизнь Джэда полетит ко всем чертям! И это будет полностью моя вина!