– Не тяни больше… – прошептала она и оплела ногами мои бедра, чувственно и агрессивно сжимая их.

На секунду я оторвался от нее и посмотрел ей в глаза, которые горели синим демоническим огнем.

– Но прежде чем сделать это, я хочу сказать, что люблю тебя как ненормальный.

Улыбка появилась на ее лице, в глазах отражалась нескрываемая нетерпеливая радость.

– Мне всегда был нужен ты. Только ты, – произнесла она.

Мы набросились друг на друга с яростным, мучительным, еле контролируемым голодом. Мы слишком долго ждали это, оттягивали, и вот это произошло. Я вошел в нее глубоко и стремительно, сливаясь с ней, растворяясь в ее теле. В эти минуты восхитительного наслаждения мы украли души друг друга навсегда.

Воспоминания продолжали душить меня. Ощутимая тяжесть минувшего, окутывала сладким туманом. Я сидел за столиком на своей уютной кухне, которую когда-то моя бабушка держала в идеальной чистоте. Это было ее царство. Запах кофе, пончики… По-моему, этот запах до сих пор чувствовался здесь. Я поставил кофе, часы пробили ровно десять утра. Утренние лучи солнца пробивались сквозь занавески. Я закрыл глаза. Двадцать лет назад было такое же утро.

– Реймон, кофе сейчас сбежит… – Камерон нежно оттолкнула меня.

– Тебе со сливками? – Я с трудом оторвался от нее.

Ночи нам было мало.

– Нет. Черный, горький, крепкий, – Камерон откинулась на спинку плетеного кресла.

Что чувствует человек, когда сбылась его заветная мечта? Эйфорию, непонятное сумасшедшее состояние, безудержный порыв взлететь… Это было счастливейшее утро в моей жизни. Я встречал его с Камерон. Убийство Десмонда, безумство Джэда, страхи за последствия – все отступило. Я наслаждался этими блаженными минутами, впитывая каждую, как драгоценнейший нектар.

Достав из микроволновки разогретые пончики, я сел рядом с Камерон.

– Миссис Фрейзен когда приедет? – спросила она, откусывая пончик.

– Через четыре дня, – улыбнулся я. – А что?

Камерон с шаловливой улыбкой повела плечами.

– Значит, у нас еще три ночи?

Я смотрел на нее, как она откусывала пончик, пила кофе, что-то говорила, откидывала челку со лба, щурилась, когда ей в глаза попадал луч солнца. Я с трудом верил, что это не сон. Да, поистине Харрингтону надо было умереть, Джэду – совершить зверское убийство, Камерон – пережить нервный срыв, чтобы, наконец, наступило это утро. Моя мечта осуществилась. Я обладал ею, она говорила мне слова любви, в сексе мы составляли единое гармоничное целое. Не нужно было больше играть, скрывать свои чувства и желания, лгать, изображать безразличие. Это было такое острое и неожиданное счастье, что я сидел как пьяный.

Еще вчера разве мог бы я допустить даже мысль, что следующее утро буду встречать уже с Камерон? Да ни за что бы ни поверил!

Камерон встала и подошла к зеркалу, пытаясь заколоть волосы в высокую прическу. Я с нежностью смотрел на ее затылок, но, когда она обернулась ко мне, мое лицо приняло непроницаемое выражение. Привычка скрывать свои чувства осталась, или, может… я не до конца доверял ей…

– Знаешь, о чем я думаю? – весело продолжала она. – Почему мы с тобой не стали заниматься сексом лет с пятнадцати, ну хотя бы с шестнадцати? Сколько времени потеряно!

– Это точно. Хотя, знаешь, Джэд я думаю, выкинул бы что-нибудь и в пятнадцать лет, лишь бы тебя никому не отдавать, так что наш секс встал бы под большим вопросом.

При упоминании Джэда глаза ее затуманились. Камерон присела рядом и взяла меня за руку.

– Пока не будем говорить Джэду о нас… и вообще никому. Сейчас не время, хорошо? – Она быстро и немного смущенно взглянула на меня.