— Не с-смей! – прошипел он, успевая увернуться.

А я выбежала из дома. Замерла на пороге.

Лес. Бесконечный, кажется. Умирающий, рыдающий в своей трагедии, так громко, отчаянно, что мне на глаза наворачиваются слёзы. Ему так плохо, каждому дереву, как и земле под моими ногами. Вокруг столько боли, истощения, они резонируют в воздухе, в каждом моём вдохе столько неподъёмного горя этого леса, этой земли… этого мира!

Я попыталась прийти в себя, повела головой и увидела, наконец, посреди широкого двора застывшего в камне человека. О, боги! Вероятно хозяин дома. Это Йохан сделал? Десятки вопросов накрывают меня с головой.

— Это ты сделал того человека каменным? — вернулась назад.

— Кириана, – столько снова пренебрежения в этом его возгласе. Засранец!

— Зачем?

— Так случилось, – и он развёл этими своими лапами. И мне стоило таких усилий не засмеяться. Но нет, злости во мне сейчас слишком много!

И тут… о, я поняла!

— Я требую от тебя, – говорила ему размеренно и с жёсткостью, — ты, мелкий гад, чтобы бы сейчас же объяснился со мной! Или я за себя не ручаюсь – я обещаю тебе! Я разорву фамильярство, даже, если ты не согласишься, я перекрою тебе доступ с моей силе и, о-о-о, я обещаю тебе ты будешь ловить мышей чтобы прокормить себя! Или постой – что тебе с них, если они превращаются в камень? А?

— Женщ-щ-щина! – и вот он извивался, встал так странно, словно напасть мог..

— Неееет! Ты, ты! – и ведь как он меня сюда притащил? Как? Или это сделал тот человек? Может и правда он? Нашёл в лесу и принёс к себе, а этот гад его…

— Вот она твоя благодарнос-с-сть? Я пытался с-с-спасти тебя, я привёл тебя в мир с магией!

— Что? Ты привел меня в мир, который того и гляди помрёт! – и я видела, или не знала, чувствовала, что этот довод очень даже имел действие. — Чем здесь лучше, чем на той помойке, на которой я сидела до того? Да ничем! Даже может хуже! Ушлый уродец!

— Не с-смей, женщ-щина! – и я ощущала угрозу от него. Это странно, невероятно просто – мой фамильяр давил меня силой. Но я уже не могла остановить себя.

— Что ты мне сделаешь? – процедила, приподнимая бровь. — Удушишь в ночи? Так и давай, что будешь дальше делать? С камешками общаться?

— Ах, ты! – задохнулся мой уж, и клянусь, вот теперь я точно это понимала, что стал больше, чем был. Сглотнула страх и перебила его:

— Немедленно рассказывай мне, кто ты такой! – и внутри у меня разверзлась пропасть. Я не хочу знать. Не хочу. Нет!

Меня трясло. И это не только злость, но и холод. И правда, тут очень холодно – невольно бросила взгляд на источник тепла в этом доме. А там груда камней, напоминающих обрубки дерева. В печи тлели угли, давая тепло только рядом с ней, а вот на всё помещение не хватало. Котелок с каким-то варевом… бросила взгляд на пол.

Да быть не может, чтобы змей пытался меня… что?

Стало невыносимо тяжело дышать снова. Я без сил опустилась на добротный деревянный стул, что стоял возле стола. Не хотела показывать слабость, но я раздавлена, смятенна – внутри невообразимое, тяжёлое, давящее чувство. Меня обманули, мною воспользовались. Снова. Меня заполняла темень, с которой я сражалась с того момента, как обрела силу ведьмы. С тех пор внутри нет ничего светлого, за что можно ухватиться – всё это душило, давило и одновременно тащило во все стороны. Страшно. Горько. Больно.

— Перес-стань, – даже не поняла, как уж мой оказался прямо передо мной на полу. Проговорил вкрадчиво, пытался унять, успокоить. Я чувствовала попытки воздействия на меня через связь фамильрства. И ещё неподъёмное снисхождение.