А вот в доме нас ждало повторение вчерашнего: уже пьяненький отец как раз наливал себе в бокал коньяка. Рядом сидел князь Пожарский и с осуждением смотрел на цесаревича.

– Ну что, Лёшка, говорят, тебя военным училище наказали? – усмехнулся он и отсалютовал мне бокалом.

– Есть такое дело, – кивнул я.

– И как ты к этому относишься?

– А Михаил Николаевич тебе не рассказал?

– Не успел ещё.

– Я пообещал, что до сессии государь меня сам из этого училища заберёт, – усмехнулся я.

– Смело! – удовлетворённо кивнул отец. – Очень смело! Хоть кто-то нашему государю не боится возражать! Алексей, а ты сможешь сдержать свое обещание? Я имею в виду… – Он помахал рукой воздухе. – Без всяких там излишеств в виде массового избиения преподавательского состава с курсовыми офицерами, публичной казни руководства училища, спаленных учебных корпусов и групповых надругательств над ни в чем не повинными молоденькими курсантками?

– Папа, ты бы бухать прекращал! – я рассмеялся. – Или ты сейчас нам тут свои нереализованные юношеские мечты озвучил?

– Я в норме! – отмахнулся он. – Так, фантазия разыгралась… Или скажешь, что у меня оснований нет для подобного рода вопросов?

– Есть, – вздохнул я, признавая его правоту. – Ты не переживай, все будет в рамках, есть много способов обойтись без крайностей. Обещаю, репутацию не похороню, честь не уроню.

– Моя помощь нужна? – он изогнул бровь.

– Не нужна, – помотал я головой. – И скажу то же самое, что уже говорил деду Михаилу и Прохору с Иваном: лучше тебе в училище не появляться.

– Понял, – кивнул он. – Когда отправляешься?

– Приказано сегодня ночевать в казарме.

– Да какая там казарма? – поморщился отец. – Так, одно название! Тогда я сейчас наберу Пафнутьева, пусть он тебя до комнаты в общежитии проводит и проследит за заселением. Надеюсь, против Виталия Борисовича ты ничего не имеешь?

– Не имею.

– Отлично! Вот он и будет за тобой там приглядывать, раз всем остальным в училище появляться не рекомендуется.

– А государь не будет против? – усмехнулся я.

– Виталий ему на тебя заодно стучать будет, как и положено, – усмехнулся отец. – Возражения есть?

– Да пусть стучит! – отмахнулся я. – Я ему о своих планах докладывать все равно не собираюсь.

– Вот и молодец! – удовлетворённо кивнул отец. – А то государь наш очень не любит сюрпризы, вот ты его, Лешка, и порадуешь…

– А ты сам-то как после своего выступления на совете рода?

Отец вздохнул и улыбнулся:

– Разберусь как-нибудь… И вообще, сын, все, что я там выдал, было сказано не из-за тебя, а прежде всего из-за себя.

– Я так и понял, – кивнул я.

– И ещё, Алексей. Можно я у тебя здесь переночую? А то, сам понимаешь, в Кремль мне сейчас возвращаться рановато, очень не хочется слушать очередные нравоучения от его императорского величества.

– Живи сколько хочешь, я все равно в ближайшее время здесь только на выходных появляться буду.

– Спасибо. Кстати, не хочешь князю Шереметьеву позвонить и сообщить, что тебя в военное училище на учебу перевели? Вот старик-то обрадуется, что внучку в Питер отправлять не придется. – Отец хитро улыбался.

– Надо позвонить, – поморщился я. – С моего телефона или с твоего?

– Звони со своего.

– Тогда давай номер князя, мы с ним у «Русской избы» как-то не успели обменяться.

Разговор с князем Шереметьевым не занял много времени:

– Андрей Кириллович, добрый день! Это вас Алексей Александрович Романов беспокоит. Хотел вам сообщить, что меня переводят на учёбу в военное училище. Думаю, что вам эта информация в контексте нашего с вами последнего разговора очень пригодится.