Мы так и не разобрали и не собрали вновь наши двигатели, и я не могу сосчитать, сколько раз мы посмотрели этот фильм. Анекдоты Уайтчепла не иссякали, и мы смеялись, смеялись над ними, запрокинув головы, даже если они и не были смешными, но громче всех ржал Папаша Фарнсуорт, согнувшись пополам и обхватив свое пузо:
– Ой, я не могу! Бог ты мой! Ой, нет, нет, нет!
Отличный парень, мы все его полюбили.
24
Наша учительница английского языка и литературы мисс Гредис была неподражаема. Блондинка с чуть-чуть длинным остреньким носом. Ее нос был не очень хорош, но этот маленький недостаток терялся на фоне массы достоинств. Она носила облегающие платья с глубоким декольте, черные туфли на высоком каблуке и шелковые чулки. Она была как прекрасная змея с восхитительными ногами. За свой стол мисс Гредис садилась только для того, чтобы провести перекличку, потом она неизменно вставала и водружалась на него верхом. Она сидела, закинув ногу на ногу, и ее юбка, будто ненароком, задиралась. Мы не могли налюбоваться на эти колени, бедра. Ничего подобного мы не видели. Лили Фишман не в счет, она все же женщина-девочка, а мисс Гредис – женщина в полном соку. И мы каждый день на протяжении всего урока не сводили с нее глаз. Не было в нашем классе парня, которого не охватывала бы тоска, когда раздавался звонок, возвещавший о конце урока английского. Мы часто обсуждали ее поведение.
– Вы думаете, она хочет, чтобы ее выебали?
– Нет, я думаю, она просто нас дразнит. Знает, что сводит всех с ума своей жопой, и это все, что ей надо. Больше она ничего не хочет.
– Я знаю, где она живет. Как-нибудь я подвалю к ней.
– Побереги яйца!
– Что! Да я отъебу ее во все щели! Она только этого и ждет!
– Один парень из восьмого класса говорил, что ходил к ней один раз.
– Да?! И что случилось?
– Она открыла дверь в одной ночнушке, ее сиськи были практически наружу. Парень сказал, что забыл, что им задано на дом. Она предложила ему войти.
– Лапшу вешает.
– Да нет. Ничего не произошло. Она налила ему чаю, сказала, что задано, и он ушел.
– Если бы на его месте был я, то знал бы, что нужно делать!
– Да? И что бы ты сделал?
– Сначала я бы вдул ей в задницу, потом опробовал ее мохнатку, затем сунул между титек, а под конец заставил бы ее отсосать.
– Ой, не смеши, фантазер! Да ты хоть раз тянул кого-нибудь?
– Засунь свой язык в жопу! Я даже не могу сосчитать, сколько я бросил палок!
– Ну, расскажи, как это было?
– Да паршиво.
– Что, не мог кончить?
– Да я всю ее обкончал! Думал, что никогда не остановлюсь!
– Обкончал все свои ладони, правильно?
– Ха-ха-ха!
– Хо-хо-хо!
– Ну-ка, покажи ладони! Хе-хе-хе!
– Да пошли вы к черту!
– Я думаю, что никто из нас еще не ебался, – сказал один парень.
Повисло молчание.
– Неправда. Я ебался, когда мне было еще семь лет, – вдруг прозвучало заявление.
– Это еще ничего. Вот я тянул свою первую девчонку, когда мне было четыре, – подхватил следующий.
– Эй, Ред, ну ты загнул!
– Я затащил ее под дом и отымел, – не сдавался Ред.
– И у тебя стоял?
– Конечно.
– А ты кончил?
– Я думаю – да. Что-то там выскочило.
– А я нассал ей в пизду.
– Ни фига себе!
– А как звали твою девчонку?
– Бетти Эрн.
– Черт! – воскликнул парень, который утверждал, что стал мужчиной в семь лет. – Мою тоже звали Бетти Эрн.
– Та еще шлюха, – ответил на это Ред.
Однажды весенним пригожим днем мы сидели на уроке английского, и мисс Гредис восседала перед нами на своем столе. В этот день ее юбка задралась особенно высоко. Это было и убийственно, и прекрасно, и божественно, и развратно. Икры, бедра – мы были на грани восторга и сумасшествия. Непостижимо. Плешивый сидел напротив. Он дотянулся до меня и стал тыкать пальцем мне в ногу.