Став королевой, я снова невидима для них, отделена до полной недосягаемости. Если раньше я, бесприданница, в своих блёклых одеждах с волосами песочного цвета, вынужденная всегда смотреть в пол, терялась на фоне Элеоноры, то теперь я стала ещё более неприметной няней нелюбимого принца.

А девушки во дворе улыбались, предвкушали весёлую охоту. Нарядные, беззаботные. Всех их сейчас холили и лелеяли, они были, как куколки. Могли смеяться, общаться… влюбляться. Молодые люди вокруг них, возможно, действительно их полюбят, будут баловать их общих детей. В гармонии встречать старость. А мне теперь суждено вечно прятаться и мечтать быть хотя бы служанкой при сыне…

Опустив взгляд, я улыбнулась: все эти блага – пустое. Ничто в сравнении с малышом у меня на руках. Северин так забавно и беззаботно посапывал. Для него мир снова был добрым и тёплым, я не хотела думать, какие несчастья он испытал, пока ехал сюда и находился в руках своего отвратительного отца, но сейчас он был сыт, согрет и счастлив. И я сделаю всё возможное, чтобы это счастье длилось как можно дольше.

Я снова посмотрела в окно, но уже без горечи и сожалений. Увесистый сопящий кулёчек избавил меня от них.

А на улице настроения резко изменились. Мягкая кокетливость девушек стала чрезмерной. Они будто не могли спокойно сидеть в сёдлах. Две главные красавицы и умницы королевства – Элеонора Вестфол и Оливия Торн – тоже суетились.

С крыльца на мощного скакуна взобрался принц Демьен. Его смолянисто-чёрные волосы мерцали на солнце, снежинки сверкали в тёмном мехе его накидки, ниспадавшей на лоснящийся круп породистого коня.

Демьен оглянулся, его чёрные глаза нашли меня.

Я резко отступила. Хотя Демьен не проявлял ко мне ненависти, он был верен брату настолько, что отказывался от попыток Вестфолов его подкупить. Значит, Демьен тоже против того, чтобы я, как Мария Вестфол, заботилась о своём малыше.

Я ещё хмурилась, невольно размышляя об удивительной для королевской семьи дружности братьев, когда с улицы послышался шум.

На крыльцо вышел король Александр в горностаевой накидке, одним своим появлением вызывая трепет подданных. Только Демьен искренне приветствовал его. Вскоре Александр на белом коне покинул двор, увлекая за собой ярко одетых охотников и блистательных охотниц.

Я не отводила взгляда, пока вся кавалькада всадников с собаками не исчезла в отдалённом лесу.

Облегчённо выдохнув, вернулась к кровати и уложила Северина на стёганое покрывало.

– Маленький мой, всё будет хорошо, – я осторожно прилегла рядом и прижалась губами к тёплому лобику.

Малыш пах молоком и нежностью.

***

Когда открыла глаза, нас окружал полумрак. Огонь в камине почти погас, но никто не пришёл добавить поленьев. Слуги не интересовались нашими потребностями.

Малыш куксился, явно пора было менять пелёнки, да и покормить…

Дверь резко открылась, и в комнату спиной вперёд ввалился стражник. Он тянул за собой медную детскую ванну. Другой её край поддерживал второй стражник, а следом шли две женщины в достаточно дорогих платьях, чтобы предположить в них мелких аристократок или высокопоставленных слуг. Одна несла ведро с источавшей пар водой, другая – стопку простыней.

Не спрашивая меня, стражники подошли к столу и с пыхтением подняли ванну на него. В ней уже была вода. Женщина с простынями положила их на край стола, одну развернула и накрыла ванну. Другая стала доливать воду из ведра.

Всё это – без слов.

Стражники вышли за дверь и закрыли её довольно громко. Северин заплакал, завертелся. Плач был недовольный, но не такой пронзительный, как раньше. С нежной улыбкой я стала разворачивать пелёнки.