Зарычав, доктор Вигмар упёрся клинком в пол и в отчаянном порыве приподнялся. Я наклонилась и вбила кинжал ему в горло.

Откинувшись на спинку, прижала к себе Северина. Он рыдал. Рыдал отчаянно.

Только теперь я обратила внимание торчащую из горла Вигмара рукоять. На поясе у меня висели все три кинжала, но вслепую я выхватила тот, который дал Александр.

Карета прыгала на ухабах. Северин плакал. Копыта бахали по земле. И мне было холодно.

Не знаю, сколько это длилось.

Карету снова тряхнуло, меня почти сбросило на тело Вигмара, я в последний момент упёрлась ногами и удержалась на месте.

– Тише, тише, – хрипло прошептала я.

Ещё несколько рывков, замедлений, и карета остановилась.

Цокот копыт смешивался с гулом в висках. В последнем не затянутом морозными узорами кусочке окна мелькнули смутные фигуры.

Дверца распахнулась. Горностаевая шуба Александра была в брызгах крови. Я сразу поняла, что это кровь лошадей, потому что иным способом их было не остановить.

От бешеной скачки Александр раскраснелся, но когда он увидел доктора Вигмара, его кожа за секунду приобрела пепельный оттенок. Я отчётливо видела, как краска сходила с щёк Александра. Это выражение лица, эти глаза. В них сменяли друг друга…

Неверие.

Отчаяние осознания.

Ненависть.

Ресницы Александра дрогнули, и он посмотрел на меня. Меня будто заковало в глыбу льда. Это был взгляд человека, который только что потерял очень дорогого человека.

– Он пытался убить Северина, – пролепетала я, но не уверена, что меня расслышали за его плачем. – Пытался подстроить несчастный случай…

Ненависть Александра ко мне была ослепляюще лютой, он стал лихорадочно шарить рукой по поясу в поисках палаша. Тёмная широкоплечая фигура смела его и прижала к краю дверного проёма, частично втолкнув внутрь.

Белое лицо Александра оказалось ближе ко мне. Он не мог вырваться из медвежьих объятий Демьена, растрепавшиеся светлые волосы закрыли половину лица, но пульсирующая на лбу Александра вена была хорошо видна.

На братьев падали сверкающие снежинки.

– Успокойся, только успокойся, – повторял Демьен дёргающемуся Александру.

Тот покраснел от натуги. Он смотрел на Вигмара. На рукоять кинжала в его горле. Задыхался. Ему было так очевидно больно, что я покрылась мурашками, а сердце защемило.

– Скоро подъедут остальные, тебе нужно успокоиться, – полушептал Демьен.

Александр зарычал:

– Отпусти!

Он снова дёрнулся, но Демьен крепче его прижал. Под этим давлением край проёма вжимался в недавно раненое плечо Александра. Он задрожал и опустил голову, скрывая лицо за прядями и тенями. Я инстинктивно укачивала Северина. Внутри меня трясло.

Я только сейчас осознала, насколько этот обычно неприметный и не лезший в политику доктор Вигмар был дорог Александру.

Какую чудовищную боль принесла его смерть.

Если раньше лично между мной и Александром не было крови близких людей, то теперь…

Это настоящая вражда.

И ненависть.

Независимо от моих мотивов, как няня принца Алиса Дорф я почти бесправна и совершенно беззащитна, Александр сейчас мог убить меня на месте, и никто не сказал бы ни слова против.

Я с благодарностью посмотрела на Демьена, по-прежнему прижимавшего Александра к карете, словно тот был взбесившимся зверем. Демьен заметил мой взгляд и кивнул со слабым намёком на улыбку.

Александр обмяк, Демьен отступил на шаг, и Александр вцепился в дверцу кареты, прижался к проёму лбом. Его немного трясло, но он оттолкнулся от кареты и развернулся к Демьену.

Я не видела ни лица Александра, ни скрытого его фигурой Демьена.

Их переглядывание длилось недолго.