Она тянет меня, как трактор – бревно. Я даже и не сопротивляюсь почти. Но в себя прийти не могу. И здесь Одинцов. Это Жора меня так подставил или сам Биг Босс решил и в выходной день надо мной поиздеваться?..

Они нас заметили – летящую на всех парусах и сияющую Аньку и упирающуюся меня, что плелась за ней, нехотя переставляя ноги. Одинцов пронзил меня слишком знакомым тяжёлым взглядом из-подо лба. Но вишенкой на торте стало не это. С другой стороны с не менее летящей радостью к Георгу и Одинцову приближалось ещё одно неземное создание – Зефирка.

И тут я поняла: вечер удался. Если Георг хотел меня порадовать, то у него получилось: настроение стремительно приближалось к плинтусу. Чувствую, блокбастер будет сногсшибательным. Где мои лазерные пушки?

13. 13. В преддверии блокбастера

Одинцов

Это была моя идея – сходить в кино. У меня созрел стратегический план – познакомить Женьку с Егором. Всё, как она хотела: молодой, перспективный, талантливый сын века. К тому же, мне почему-то казалось, что они идеально подойдут друг другу. Ну, сколько можно быть пажом её превосходительства? Пора бы в хорошие руки сбагрить. А лучших холостых рук, чем Георг, я не знал. В крайнем случае, могу и придавить, как он меня, когда подсунул свою сестру на два месяца.

То, что это была моя тактическая ошибка, а точнее – полный провал, я понял, как только на горизонте показался ядовитая Ликина машина-леденец. Отступать поздно, поэтому я стоял как дурак и мрачно пялился на то, как какая-то разбитная девица тянет, словно на аркане, Егорову.

Складывалось впечатление, что она не хочет, а её насильно заставляют. От этого настроение испортилось ещё больше. Брезгует, значит, избегает меня. Она, кстати, то же самое и на работе проделывала. Никакие пугливые зайцы ей в подмётки не годились. Но врёшь, от меня просто так не убежишь.

Я понимал: мне бы плюнуть и забить на всё большой железный болт. Пусть работает, улыбается, глазки строит покупателям – мне-то что? Но после поцелуя в коридоре она меня словно отравила.

Я перестал спать по ночам, а если проваливался в забытье, обязательно снилась она – в ярко-красном платье с декольте, манящей улыбкой и развевающимися на ветру волосами. Осознанно или неосознанно я постоянно искал её взглядом. Ненавидел себя и появлялся рядом.

Иногда думал: вот так в восемнадцатом или каком там веке мужики сходили с ума: мечтали прикоснуться пальцами к руке дамы сердца или поцеловать запястье, снимая кружевную перчатку. Я дошёл где-то до такой же кондиции.

И все мои гневные спичи о её ведьмовском происхождении и лживой натуре перестали действовать. Я её простил? Нет. Но вся моя злость и дистанция сошли на «нет», стали неактуальными. Чем дальше, тем больше я думал, что повёл себя как идиот, когда не согласился на перемирие, которое – я на это надеялся – Лика предлагала искренне.

И вот логическое завершение этой безумной недели: мы с Егоровым стоим как два флагштока на пустыре, а к нам со всех сторон спешат девушки.

Всё бы ничего, но я пригласил Женьку. Она доставала меня Егоровой, никак успокоиться не могла. А сегодня их предстоит знакомить. Естественно, я никому пока не собирался сообщать, что Немолякина моя сестра. Даже Егору. Пусть принюхаются. А там посмотрим.

– Добрый вечер! – Лика с подругой подошли первыми. Подруга у неё – огонь, судя по всему. Глаза распахнуты, носик дёргается, ноздри трепещут, лапки беспокойно поправляют блузку на груди. Очень деятельная и любопытная – видно издалека. У Лики страдальческое выражение лица, как у Марии Магдалены, которая как бы кается, а мы как бы ей верим.