И падаю, падаю в это белое совершенство. Раскидываю руки и ноги. Наслаждаюсь, упиваюсь тишиной и покоем, и засыпаю. Чистая, обновлённая, невинная, как младенец. Он снится мне – пухлый розовощёкий малыш, улыбается беззубым ртом, смешно морщит носик. Не знаю почему, но я точно знаю: он мой, желанный, сладко пахнущий присыпкой и молоком. Кажется, я успела его взять на руки до того, как пожарной сиреной заорал будильник.

Точно успела. Я сижу на краю кровати и покачиваюсь, не открывая глаз. А руки у меня сложены на груди, будто я младенца качаю. Начинался новый день – прекрасный и неповторимый.

– Ну, Одинцов, погоди, – произношу я вслух угрозу и открываю глаза. Смеюсь своему отражению в зеркале, когда чищу зубы и приговариваю:

– Заяц – Волк, Заяц – Волк[1]

_______________________________________

[1] Фраза из мультфильма «Ну, погоди!»

11. 11. Боевая ничья

Одинцов

– А ты, смотрю, отлично устроился, – поймал меня с поличным уже через день друг и компаньон, оптимистичный хохотун Жора Егоров.

Да, неплохо. Камеры слежения – очень полезная, но в определённых условиях – времязатратная штука. Не буду же я объяснять Георгу, что слежу за его сестрой. У меня тут почти ритуал за пару дней нарисовался.

Два дня назад, отмывая в собственном кабинете Ликину ядовитую помаду, я поклялся ей отомстить. И с тех пор не понятно, кто кому мстит и за что.

На следующий день она приехала на работу в образе почти монашки, но на такой яркой машине, что не оставляла манёвра для фантазий. Все, кто видел её на этой праздничной коробочке – язык не поворачивается её автомобилем назвать – сразу же забывали, зачем ехали или шли, какие дела по ходу решали.

Образ монашки, кстати, оказался весьма впечатляющим. Лика всё равно притягивала взгляды. Придраться мне было не к чему, а она продолжала тянуть на себя внимание, как магнитом.

У неё даже волосы уложены не игривыми локонами, а вполне скромным пучком, и лишь прядь вместо чёлки как бы намекает, что в девушке прячется больше, гораздо больше, чем она показывает.

– Как тут моя систер? Справляется?

Гоша поглядывает на монитор, но я отключаю бесплатный показ элитного кино.

– Вполне. Они с Щелкуновым стабильно выдают высокие показатели продаж. Но ты же понимаешь, что за два дня чудес не бывает.

– А мне чудеса и не нужны, – пожимает Егор плечами. – Пусть среди людей крутится, чем-то занята – и ладно. А дальше будет видно. Может, и правда, пристрою Анж куда-нибудь в бутик модной одежды. Это ей подходит куда больше, чем скучная оргтехника.

За оргтехнику обидно, но в душе вспыхивает надежда: это как раз идеальный вариант развития событий. Лика исчезнет, и всё встанет на свои места.

– Так, может, зачем тянуть? – вздрагиваю я как боевой конь при звуке трубы. – Таким девочкам, как Лика, нужно творчество, а не мучение. Мы же все прекрасно знаем, какие горячие отношения связывают её с техникой.

– Э, нет, брат, – ржёт друг-предатель, – два месяца. Ты обещал мне два месяца! Посмотрим, что получится, а лишь потом будем думать, какие шаги делать дальше. А пока я её никому доверить не могу. В тебе я на тысячу процентов уверен: и присмотришь, и поможешь.

Я ему, конечно, не то чтобы и обещал, но надежды избавиться от головной боли рассыпаются в прах.

– Ладно, я пошёл. В случае чего – звони.

Я киваю и упрямо думаю: вот ещё, не дождёшься. Нет ни одной ситуации, чтобы я не мог самостоятельно справиться. Разберёмся как-то и без братской дружеской помощи.

Я снова включаю и бросаю взгляд на монитор. До обеда – считанные минуты. В обеденный перерыв мы ходим в кафе напротив. Раньше я там бывал нечасто, а теперь – регулярно. Из-за Лики, конечно. Вдруг её кто-то надумает обидеть? А я за неё ответственный. Перед Георгом потом не отмоешься.