– Что думаешь? – крикнула я ласточке. Той не было видно. Видимо, улетела за пропитанием для своего прожорливого потомства. – Ну и ладно. Все равно ты бы не оценила. Хотя знаешь что, это, конечно, не модельные сапожки коллекции осень-зима, но я все же молодец. Вот так-то.

Первый успех воодушевил меня настолько, что в огород я полезла почти без страха. Разве что чуть-чуть опасалась, но то были разумные опасения. Я ведь все же вменяемая девушка.

Лаэрт говорил о маленьком прудике, и я успела вообразить выложенное камнями дно, милых рыбок, плещущихся в прозрачной воде и… и, разумеется, ошиблась. Прячущийся в дальнем конце огорода водоем был больше похож на большую грязную лужу. Я и не сразу-то нашла этот пруд за высокой густой травой, которая, к слову, стала еще одним моим разочарованием. Никаких аккуратненьких газонов и в помине не было.

Огород размерами не впечатлял. Меньше бального зала в отцовском дворце. С другой стороны, бальный зал вместе с дворцом принадлежал отцу, а здесь вроде как все мое. Ну, если больше никто не захочет заявить свои права на эту развалюху и клочок земли. Я практически владелица недвижимого имущества. Стараясь ступать осторожно – мало ли, вдруг тут все же растет что-то полезное – я обошла свои угодья. Так, ну вот эти кусты похожи на что-то, на чем может расти нечто съедобное и вкусное. Только ничегошеньки на них не растет. Ягоды какие-то.. Тьфу! Невкусные. Гадость какая. Не созрели еще.

А вот это напоминает то ли клубнику, то ли землянику. Мы как-то ходили собирать клубнику с придворными. На мне было прелестное белое платье. Сын барона Сплинского сказал тогда, что я похожа на дивное видение, на благоухающий цветок. Да уж.. Благоухающий цветок. Видел бы он меня теперь.

Сердито квакнувшая лягушка прервала мое погружение в пучину мрачных мыслей. К лестерусу и барона, и его сына! Я сама по себе и мне надо как-то выживать. Это важнее, чем воспоминания о далеких комплиментах. Но все же, какой чудесный был день.

– Я скучаю по своим платьям, – призналась лягушке я. – Скучаю по еде, по своим комнатам. Мне нравилась моя кровать. Сейчас мне кажется, что я скучаю даже по обер-гофмейстерине, а у этой женщины характер не сахар. Нет, возможно, даже по обер-гофмейстерине я скучаю больше всех. Уж она-то точно знала бы, что нужно делать.

Лягушка выпучила глаза и промолчала. Ну и ладно. Не больно-то хотелось. О Диглане я с ней разговаривать не стала. Должно же у меня остаться что-то личное.

Опустившись на колени, я внимательно рассмотрела листочки и ягодки. Точно клубника. Только какая-то не такая она, как на наших грядках. В загородном Шерринском дворце королевские садовники выращивали лучшие сорта фруктов и ягод, используя последние достижения магической науки. Удобряли какими-то зельями, зачаровывали какими-то чарами. И грядки были подвесные, чтобы знатным господам не приходилось наклоняться, когда захочется почувствовать себя поближе к природе и походить с корзинкой, собирая сладкие ягоды.

Здесь же клубника наполовину смешана с еще какими-то растениями, листья и ягоды мелкие-мелкие. Я на пробу сорвала одну ягодку и сунула в рот. Вполне съедобно. Даже вкусно. Я не ела фруктов и овощей уже целую вечность. Кажется, последним было то злосчастное яблоко, что дал мне Лаэрт в наше первое совместное утро.

Я ползала на коленях, срывая клубнику одну за другой. Ягоды были размером чуть больше моего ногтя, поэтому о насыщении даже речи не шло.

Отрезвила меня мысль о змеях. Хитро изогнутая ветка, валяющаяся на земле, напомнила мне змею. Я взвизгнула и вскочила. Кажется, все лягушки, ящерицы и даже бабочки, наслаждавшиеся жизнью в этом маленьком уголке, посмотрели на меня с осуждением.