— Берегите себя, госпожа Белетта. Слуги говорят: кое-кто во дворце очень сердит на вас.

Юлянка обняла и её:

— Не встретимся больше, будь счастлива, Луиса.

— И вы, — всхлипнула девушка, — и вы будьте счастливы, госпожа.

Как-то всё быстро произошло. Каждый день Юлянка мечтала сбежать отсюда, но теперь чувствовала необъяснимую грусть. Хотелось ещё разок взглянуть на Эсмонда, однако камердинер сообщил, что его высочество занят, он простился с участницами отбора ещё вчера. Ну, с ней он, положим, не прощался… Одно лишь утешало: скоро она встретится с Гошей и отведёт от брата смертельную опасность. Эта мысль помогла смириться с тем, что никогда больше не придётся увидеть принца.

Проходя по портретной галерее, задержалась у портрета. Теперь поза Эсмонда не казалась горделивой, статный молодой человек с достоинством смотрел ей в глаза. Будущий правитель. Что у них может быть общего? Да ничего! Напридумывала себе глупостей! Воздух здесь что ли отравлен спесью и тщеславием?

Двинулись дальше. Вот и знакомая арка, за которой кабинет старика-клерка. Оттуда вышла Эсма. Печально улыбнулась, демонстрируя расшитый бисером мешочек.

— Здравствуй! Вот, его высочество всех снабдил на прощание, — она тряхнула мешочек, внутри звякнули монеты. — Я отказывалась, но старик убедил, что дар Эсмонда непременно принесёт удачу.

Она опустила голову и покорно пошла за ожидавшей её дамой. Хотелось догнать, прижать к себе, утешить, но Эсма с Белеттой не были близки, Юлянка опасалась выдать себя.

Ей тоже предложили кошелёк. Отказываться не стала: кто-то должен заплатить за дни, проведённые в неволе.

— А печать? — спросила, когда старик жестом предложил удалиться.

Клерк хитро улыбнулся:

— Печать развеяна после бала. Разве тебя не предупредили?

Может быть Белетте и говорили, но не ей.

— У всех? — сомневалась Юлянка. Не хватало упасть по дороге к воротам, тем самым показав, что она не та, за кого себя выдаёт.

— Испытания завершены, — скучным голосом объяснял старик, — надобности в печатях больше нет. Вряд ли избранницы принца захотят убыть до решения её светлости. — Он покачал головой, видя недоверчивый взгляд девушки, и с нажимом добавил: — У всех! Изначально печати были рассчитаны до момента объявления победительниц отбора.

У Юлянки ноги подкосились от этой новости. Она могла ещё вчера убежать, Гоше не пришлось бы прилетать ночью и подвергаться опасности. Вот дурында, как не сообразила?!

Девушка сделала неловкий реверанс и бросилась к выходу, будто могла нагнать вчерашний день. Едва выскочила на крыльцо, натолкнулась на Савку. Та, в обычном своём чёрном костюме пряталась за колонной.

— Не спеши, обезьянка, — схватила за локоть, притянула к себе и дохнула в лицо перегаром: — навстречу позору летишь.

— Пусти! — пыталась вывернуться Юлянка.

— Знаю, что колдовала, — не отступалась Савка, дыша зловонием. — Не поможет, у меня теперь защита от чужих чар! — Злые глаза приблизились, заглядывая прямо в душу. — Скажи спасибо, что заступилась за тебя, а то торчала бы сейчас у советника на допросе.

— Спасибо! — Юлянка вскинула голову и дерзко посмотрела Савке в лицо. Разумеется, на допросе у советника не так страшно, как в лапах у этой демоницы, но теперь ей Белетту не достать, хоть она пока об этом и не догадывается. Удалось, наконец, вырваться и девушка, перепрыгивая через ступеньку, спорхнула с крыльца, вслед ей неслось:

— Увидимся ещё, обезьянка! Я не дам тебе скучать!

— Виконтесса, позвольте, — голос Отая прозвучал сухо, без пиетета. Он обошёл бросавшую гневные взгляды Савку, догнал Юлянку. Когда они удалились достаточно, чтобы разговор не был слышен даже с помощью магического усиления, предложил: — Провожу тебя до дома.